Совсем как в тот раз, когда затряслись руки и охватило странным чувством в офисе. Но тогда о связи с ним она не думала, не было урагана в животе, только нервная дрожь и чувство, которое она даже сейчас не может объяснить. Будто кто-то толкался внутри.

Огонь ушел раньше, чем все закончилось. Ожидания не оправдались.

Может быть, она была сухая в своих чувствах и сумела справиться? Или тот, носитель ее матричной памяти находился в это время где-то поблизости? Или поймали на живца тогда, а не в офисе? Или проверили еще раз?

Долго же вампиры готовились убить ее!

Выходит, не знала она о любви ничего. И не руководили любовью феромоны. Земля призывала свой конец или начало, обнюхивая каждого, кто приходил с той стороны. Вампиры знали и умело использовали ее способности, устраивая себя.

Но разве это любовь, если тот, кто был объектом их домогательств, должен был умереть прежде, чем стал бы им нужен? В разуме не умещалось все, что она видела и делала, и презирала себя за ту зависть, которая теплилась где-то на задворках ее безграничной огромной земли, в которой видела и спасение, и надежду. Никогда не была ее земля другой, только понять она не хотела, что солнце не светит там, где болью и заклятиями выставляют напоказ свое совершенство. И все же и вампир, и проклятый, и обычный человек плодились и размножались на земле, отстаивая право называться человеком.

Свободная любовь…

Это когда в землю приходят и уходят люди, которых она знает, но не чувствует, как себя?

Впрочем, это сознанию нужна любовь, а земля открылась и закрылась, умирая каждый раз, когда брала на себя грех прелюбодеяния. Смертельно ранит ее этот грех. А человеку зачем об этом думать? Он не может иначе. Он зверь, и звериные инстинкты «плодитесь и размножайтесь», не сказанные ему Дьяволом, берут над ним верх. У человека есть преимущество: он может размножаться круглый год. И размножается, природа пошла ему навстречу, чтобы дьявол мог укрепить свою мышцу.

Дьявол не мог не знать, что так будет. У него тоже голова не болит, своя земелька ближе к телу. Вырастил кучу дерьма, удобрил Бездну, и умножилась земелька – безотходное производство! Сам он не размножается, не плодится – а растет…

Наверно, не так уж много у него красной глины, которую можно на что-то разменять. Не самому же, в самом деле, лезть в Небытие. Будь она на его месте, наверное, с таким же рвением радостно приветствовала полчища вампиров, создавая тепличные условия, зная, что вызревает золотовалютный запас, который для Бездны, что хлеб, а земля – продукт переработки. Люди для него, что для нее помидоры. И забивала бы на смерть всякую тварь, которая не хотела становится валютой, выставляя зубы.