– Это что за хрень? – испуганно вскинулась она.

– Сыны Царствия. И плевела – в печке огненной… И ни один вампир добровольно от этой жатвы не откажется. Во всяком случае, царю Экклезиасту, решившему исследовать природу вампиризма, вылечить себя от оного не удалось, – Дьявол театрально умилился, ударившись в воспоминания. – Что он только ни делал! И вином себя ублажал, и домов себе, любимому, понастроил, и каждую ночь – девственница… Вот только с ближним поделиться ума не хватило!

– Охренеть! – открытие оказалось не из приятных.

– Сказано Йесей: «Сеющий доброе семя есть Сын Человеческий; поле есть мир; доброе семя – это сыны Царствия, а плевелы – сыны лукавого; враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кончина века, а жнецы – суть Ангелы. Посему, как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего: пошлет Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов; тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их…» Маня, ты сейчас любуешься на свое поле, в котором проросло семя добрых сынов Царствия, которые праведники, и на себя лукавую плевелу, делающую беззакония. Осталось приблизить твою кончину, чтобы отправить в геенну огненную, но то ты своим упрямством решила испортить вампирам обедню. И кто ты после этого?

Много рассказывал Дьявол о нечисти, но каждый раз Манька открывал что-то новое, все меньше оставляющее ей места в этом враждебном мире. Ее душила бессильная ярость и обида, хотелось расплакаться – даже думать о себе правильно не могла, но эта ярость была лишь в сознании, а внутри нее она была грязь из-под ногтей вампира.

– А нахрена я таскаю осиновые колья, если зло во мне? – раздраженно спросила она. – Ими разве что себя убить. Один огород меня бросил, второй – смерти ищет, – подвела она итог своего безрадостного существования.

– Колья тебе нужны для защиты от живого вампира. И не огород тебя бросил, а черви житья не дают, сама по себе земля – безобидное хранилище информации.

– Но почему именно со мной такая беда приключилась?

– Сколько вампиров – столько проклятых, но другие не бунтуют. Их попросили – они самоустранились. Люди безропотно умирать на войну отправляются и не устраивают истерик, а это похуже судьба. Назови хоть одного, кто бы одобрил твой променад.

– Опять вернуться предлагаешь? Тогда мне действительно останется веревка и мыло – всю жизнь знаю наперед. А если вперед, то неизвестно, чем все закончится. Неужели нет ни одного человека, который бы смог побороть вампира или договориться с ним?