Значит, вампира не отличить от человека…

В таком случае, с трудом верилось, что они могут безнаказанно убивать. Разве укушенные не заявили бы на них? Но после недолгого размышления пришлось признать: у Дьявола были основания, говорить о них как о хладнокровных убийцах. Где роскошествовали, там и нищенствовали, и сознание невольно устанавливало золотую середину, но была ли она? Статистика поворачивалась к Дьяволу лицом: только единицы могли назвать себя Мудрыми Помазанниками, а остальные незаметно приходили и уходили из жизни, не оставляя ни имущества, ни памяти о себе. Да, были люди, которые и жили справно, но ведь Дьявол не отрицал, что не все становятся вампирами и проклятыми, и были те, что удивляли своей щедростью, но они всегда были где-то там, где не было ее, и мечта подружиться с ними оставалась несбыточной, ибо каждый раз убеждалась, что слухи высосаны из пальца. Каждый ограбленный верил, что вот-вот наступит белая полоса и ждал ее годами, а у единиц молочная река бурлила, обильно орошая сады, в которых ломились ветви под тяжестью созревших в один день плодов.

– Уф! – Дьявол, похлопав себя по животу.

– Если как люди, почему они страшные? – Манька пыталась найти отличие между собой и господином Упыреевым. На роль вампира в деревне она больше никого не заподозрила. Ну, может быть, еще его охранники… – нелюдимые и вечно ухмыляющиеся, будто знающие о ней какую-то нелицеприятную тайну. Таким убить человека, как по нужде сходить – неприятные мордовороты. Нет-нет, да и находили недоброжелателей Упыреева в чистом поле или в придорожной канаве, иных еще тепленькими. Но назвать их вампирами язык не поворачивался: не жировали, жили на то, что Упыреев подавал, хотя подавал приближенным он несоизмеримо больше, видимо, не полагаясь на свое вампирское долголетие. И поскольку жили те охранники в деревне, а семьям их было что поесть-попить и во что одеться, многие испытывали гордость, что у деревни есть крепкий обстоятельный хозяин, который никому спуску не даст и чужакам не попустит.

– Потому что клоуны на могилах и пограничные чудовища не умеют вредить самостоятельно, – растолковал Дьявол. – Против человека их поднимают вполне себе живые и благополучные вампиры. Бросил в землю проклятого слово, подошел с другой стороны – и свита тут как тут: пограничные чудовища из гробов восстали и доказывают, кто в земле главный.

– И не укрыться?

– А как, если человек не подозревает об их существовании? – Дьявол зачерпнул из котелка кружку чая. – Вампиры пришли и ушли – кто поверит, что они кого-то убили, если оболочка жива? Кому человек предъявит претензии, что имело место насилие, если не помнит? Для многих ритуал посвящения – игра. То, что один взлетит, а второй упадет, для них само собой разумеющееся, они же поймали недостойного, для них он никто и звать никем, и не многие связывают его падение с ритуалом. А для тех, кто поучаствовал в ритуале и решил последовать примеру, ничего не стоит поймать случайного человека, который им не понравился. Поэтому вампиренышей и прочей нечисти много, а настоящих чистокровных вампиров мало.