– Ну а вдруг каждое сознание родит Бытие?!

– А ума хватит? Ты сначала с этим прахом разберись! – Дьявол с иронией ткнул пальцем в ближайший костер. – Сознание человека без соответствующего набора функционирующего оборудования совершенно недееспособное. Ткни человеку в мозг, и где оно – сознание? Прилепилось оно к нему? То-то и оно! А ведь это человек еще от земли не отошел… А я сам по себе мыслящее существо, а если мыслю – значит, существую! И кто бы я был, если бы мог делиться на множество маленьких Дьяволов?! Сейчас мы начнем землю делить, планеты, интеллект… – и чем это все закончится? Огромная вселенская война и торжество Бездны! Нет уж, хватит с меня Абсолютного Бога, который все время разевает на мое имущество пасть.

Манька промолчала, обозревая количество безымянных беспризорных великомучеников, многие из которых мнили себя мучителями. Работенка предстояла еще та. У Маньки опустилось все, что могло опуститься. Огромные костры то вспыхивали, то угасали до тлеющих углей, и казалось, что нет им ни конца, ни края.

– Мне снимать их с цепей? – спросила она уныло.

– Нет, щепку надо достать, – ответил Дьявол. – Ну, подмести еще и вынести прах из избы.

Манька без лишних слов вооружилась посохом и принялась вытаскивать из костров щепки.

Это было совсем непросто. Щепка порой была такой маленькой, что разглядеть ее среди углей не представлялось возможным, с ноготок (вот почему поленья были обструганными!) – и приходилось перерывать весь костер в несколько заходов. Дьявол помогал разыскивать щепки, указывая на явные признаки: они горели желтоватым угольком, высвечивались изнутри белыми прожилками. Но если она не успевала отскочить, когда приходил срок ожить полумертвецам, вспыхнувшее пламя обжигало лицо и руки, и Манька мгновенно обугливалась и горела, как мертвец. Она кидалась к Дьяволу, и Дьявол выливал на нее весь запас живой воды, или выскакивала из избы и пулей неслась к водоему, погружаясь в него, пока боль не становилась терпимой. И те секунды, пока она искала выход и пересекала горницу, становились вечностью.

За водой приноровили посылать бадьи на коромысле: таскать воду им было в удовольствие, бегали споро, вода не только лечила – она восстанавливала силы, и Дьявол таскал ведро за Манькой.

И было – попадала вода на огонь, и обгорающие люди становились противоположно направленными. Там, где говорилось о богатстве, начинали жаловаться на бедность, а там, где бедностью критиковались, признавались, сколько утаили и схоронили, и все как один честно признавались, что опорочили избу и обворовывали ее все это время.