Вот так, думала она, сквозь сумрак различив его улыбку. Так лучше. Так можно представить, что они – просто дети, выбравшиеся на прогулку. И нет за спиной никакого замка, и ночь вокруг – обычная зимняя ночь; и, наигравшись, они вернутся домой. Алексас расчехлит корду, а после Джеми устроится в углу с книгой, и Лив придёт посидеть с ними. И не будет нужды сражаться, лгать, притворяться, убивать.

Делать всё то, чего не должны делать дети.

…Алексас сократил расстояние между ними пугающе быстро, но рыхлый снежок, запущенный ему в лоб, позволил Таше прошмыгнуть между длинных мальчишеских рук. На бегу сунув ладонь в сугроб для следующего снаряда, девушка кинулась обратно к лесу… и тут снег, вырвавшись из-под пальцев, взвился в миниатюрном вихре, преграждая путь.

Мигом позже цепкие пальцы уже ухватили её за талию.

– Попалась, – пропел Алексас.

– Пусти! – Таша попыталась вырваться, но добилась лишь того, что её перекинули через плечо головой вниз. – Магию применять нечестно!

– О. Простите, не знал. А кидать снег в лицо ничего не подозревающему мне, стало быть, честно.

– Пусти немедленно!

– Лишь когда попросишь прощения за своё коварство.

Она промолчала – и, прежде чем шагнуть к ближайшему сугробу, Алексас театрально тяжело вздохнул.

– Алексас, только попро… – ещё успела сказать Таша, прежде чем её бесцеремонно кинули в снег.

Пушистый сугроб поглотил её целиком, выбелив одежду, засыпав лицо. Снег заледенил кожу, потом обжёг. Растаяв, водой потёк по лицу, ручейками проникая под шапку и за воротник.

Кое-как отфыркавшись, Таша открыла глаза, чтобы увидеть широкую улыбку Алексаса прямо над собой.

– Будем считать, мы квиты, – сказал он, протягивая ей руку.

Таша без слов приняла его ладонь. Сжала тонкие пальцы в своих.

Привстав, упёрлась ногами в снег – и, ухватив Алексаса покрепче, откинулась назад, резким рывком потянув юношу за собой.

Когда тот рухнул спиной в сугроб, Таша бесцеремонно села ему на живот, толчком в грудь удержав противника в снегу, не позволяя подняться: