– Ты любишь не меня, а призрак той, что умерла сотни лет назад. Это, знаешь ли, две большие разницы. – Голос её был суше витавшей в воздухе пыли. – Я благодарна тебе за то, что ты спас мне жизнь – неоднократно. Я всегда буду благодарна тебе за это. Но моя жизнь сломана из-за тебя в той же мере, что из-за него. Пожалуй, смерть предпочтительнее участи куклы одного из вас.

– Ты не…

– Да, Арон. Я – твоя кукла. В той же степени, что и его. Только игрушкам не дают выбора, любить хозяина или нет. – Таша закрыла глаза. – Уходи.

Она слышала, как он застыл.

– Таша…

– Я сказала: уходи. Я в безопасности. Те, кого я хотела защитить, живы. Король о нас позаботится. С дальнейшими проблемами я как-нибудь разберусь без тебя. Разобралась же с этой.

– Тебе нельзя оставаться здесь. Таша, если ты думаешь, что в безопасности, ты ошибаешься – он…

– Уходи. Ты когда-то говорил, что уйдёшь, когда я этого захочу. Когда он поймёт, что тебя больше нет в моей жизни, продолжать игру станет неинтересно. Да и… даже если он меня достанет… не так уж с ним и плохо. – Таша рассмеялась, не понимая, кого больше ранит этими словами: его или себя. – Смогла же я его полюбить, когда он был в теле Алексаса. И по доброй воле, кажется.

– Это его природа – очаровывать, – голос амадэя резал сталью. Он никогда прежде не разговаривал так с ней. – Ты не могла его полюбить.

– Но из вас двоих, кажется, только он не заставлял девушку испытывать к кому-то фальшивые чувства.

Таша ощутила взгляд, ощупывающий её лицо. Желающий запомнить, зарисовать, оттиснуть в памяти…

Потом услышала шёлковый шелест, с которым Арон поднялся на ноги.

– Я был неправ.

Таша не ответила. Знала: он продолжит и так.

– Победитель – не ты. Он. Он действительно добился, чего хотел… того, что обещал мне вечность назад. – Фортэнья снова зашелестела, когда амадэй склонился над ней. – Он вернул мне тебя – и отнял.

…и в этом не виноват никто, кроме тебя самого.

Произнести это вслух она не решилась. Но со Зрящим в этом не было нужды.