Таша сделала ещё шаг, сойдя с последней ступеньки, – и остановилась.

– Лив…

…конечно, для подобного разговора это было не лучшее время и не лучшее место. Но Таша так устала от лжи – своей собственной в том числе, – что хотела покончить с ней раз и навсегда. По крайней мере, там, где это возможно.

Она лгала сестре всю её жизнь.

Хватит.

– Лив… мы не сможем вылечить маму.

Джеми смотрел на неё с затаённым ужасом, но Таша, присев на корточки, перехватила руки сестры, сжала маленькие ладошки в своих. Лив имеет право знать правду; имеет право жить без того, чтобы её кутали в паутину прекрасной лжи.

Так, как кутали Ташу.

– Не сможем? – спросила Лив непонимающе.

– Мама…

…скажи ей, шепнул голос девушки в чёрном. Скажи жестокую правду, которую она должна знать.

– Она…

…скажи…

– …мертва. – Таша смолкла, смиряясь со звучанием собственного голоса. – Маму убил…

– Врёшь!

Лив отшатнулась, пытаясь вырвать руки из девичьих пальцев.

– Я не хотела тебе говорить. Да только однажды ты бы всё равно поняла, и всё было бы только хуже. – Таша потянулась обнять сестру, но Лив увернулась. – Она… она сейчас на небесах с папой. – Только не с твоим, с горечью добавила девушка про себя. Но этого я всё же пока не могу тебе рассказать. – Я верю, она счастлива там, и…