– Точно не скажу… Тут такое…

Капитан-лейтенант уронил взгляд под ноги.

«Капитан, теперь капитан», – подумал Нэй, оглядываясь. Он уже играл эту роль на «Каллене», но одно дело крошечный когг с командой из шести человек, а другое – трехпалубный линейный корабль с несколькими сотнями жизней. Небо и река.

Стрелки укрылись за коечными сетками. Речные пехотинцы охраняли люки. Вокруг пушек, согнувшись в три погибели, сновала орудийная прислуга. Начальники и часовые кричали на рекрутов – а может, от страха.

На палубе валялись оторванные ноги и руки. Обрубки тел. Раненые исходили громкими стонами и жалобными криками. Одного, с перетянутой окровавленной рукой, протащили мимо Нэя и спустили в люк – в лазарет. Громко вскрикнув, упал боцман. Обломком ему вспороло ногу от ступни до бедра. Латунная дудка выскочила из петли кафтана и криво покатилась по палубе.

Трупы сбрасывали в Реку.

– Сэр! Потери на первой и второй батареях. Расчеты, несколько пушек… Остальные ведут огонь!

Мелкие щепы носились в воздухе, протыкали людей, вырывали лохмотья мяса. Раненые вопили. Стрелки вскакивали над сетками и спускали курки. Ошпаренно отскакивали пушки. Чугунные шары, большие, как калькуттские кокосы, оставляли в дыму светящиеся разводы. Ядро выдрало кусок фальшборта и проскакало по шкафуту, оставив за собой след из обломков, щепок и крови.

– Держаться, – тихо сказал Нэй, – надо держаться.

Его услышал капитан-лейтенант, который взял на себя роль первого помощника.

– Да, сэр!

– Что с парусами?

Капитан-лейтенант крикнул старшего боцмана.

– К вашим услугам… капитан! – Старший боцман коснулся знака Гармонии на шапке. – Большие пробоины в грот-брамселе и крюйселе, дыра в контр-бизани, две в фор-марселе.

– Такелаж?

– Сорвало штаги грот-мачты, крюйс-брам-стень-стаксель, пару фордунов.

Ядро пронеслось поверху и забрало с собой тяжелый шкив. Нэй глянул на бегущий фал, на его участок, темный от крови, как он вознесся вверх, продернулся через блок и упал вниз. Еще одно ядро прошило коечную сетку, и ливень острых щепок пролился на расчет каронады. Канонир вскрикнул, упал, но через минуту встал и сам поковылял к люку; из иссеченной руки лилась кровь.

Нэй встретился взглядом с бледным как мел молодым лейтенантом, который остался на кормовой надстройке, и отвел глаза. Он не был уверен, что лейтенант понял, на кого смотрит.

Нэй тронул переговорную раковину.

«Спуститься в каюту… поговорить с Литой…»