Сэм внутренне расплылась от удовольствия. Но виду не подала:

— А то ж! Круче только яйца!

За спиной агрессивно рыкнул мотор Билли Симса и его новенькая, не в меру шустрая Ямаха синей молнией вылетела вперед. Еще один придурок выделывается! Билли, конечно же, был крайне недоволен тем, что Сэм пригласила Зигги прокатиться на ее байке. Вот что он вообще себе в голову вбил? Ну, пусть себе фигней страдает.

— А ты давно в Америке? — снова прокричала она своему пассажиру.

— Что? — не расслышал Зигги.

— В Америке ты давно?

— А-а! С неделю. Я в отпуске.

— Путешествуешь, значит? Большая страна, да? Не эта ваша, откуда пиво. Где уже был?

— Ну-у-у… — неуверенно протянул он. — Майами, Чикаго, Эл Эй. Не сильно много где. Потом поругался с девчонкой, купил вот вчера, байк и…

Сэм как огнем обожгло.

— Сочувствую, чувак, — сквозь странно сдавивший горло спазм проговорила она. — Я со своей тоже. Забей, слышишь. Все они… короче, ни из-за одной не стоит ломать себе шею, бросаясь под колеса. Особенно, — она не сдержала нервный смешок, — на такой галимой кастрюле, как та.

Ей очень хотелось его утешить, отвлечь от грустных мыслей, но она не могла придумать как. А потому спешно ляпнула первое, что пришло в голову:

— А ты музон любишь, а?

Музыки на чоппере у нее, конечно, не было, это Лемур с Кортесом могли себе позволить врубить музончик, у Кортеса даже стояла неплохая акустическая система (Лемур предпочитал слушать свой мрачняк в наушниках, прикидываясь аутистом).

— Ага.

— А спой! Спой что-нибудь на немецком, что ли.

Зигги хмыкнул:

— А что тебе нравится?

— Ну, смотри: я езжу на Харли Дэвидсоне. Что мне может нравиться?

Он не стал переспрашивать. И вдруг, к полному изумлению Сэм, завел ту самую песню, что со вчерашнего дня невольно вертелась у нее в голове! Да и голос у Зигги оказался зычный, хорошо поставленный, почти как у самого Аттилы Дорна. Правда, на немецком Сэм эту песню еще не слышала ни разу. Не удержавшись, она даже стала подпевать, но, конечно, на английском: