Внизу за бортом лайнера комками плыла вязкая манная каша, обжора-ночь то подливала в нее молочка из черной чашки неба, то зачерпывала большой ложкой до самого донышка. Знать бы когда, в какой именно момент и в чем ты сделала неправильный выбор, свернула не в ту сторону? Когда запросила с него эти злосчастные девятнадцать часов? Когда произнесла сами слова гейса? Когда отпустила на третью Лунайсэ одного? Или когда раскроила череп безумной королеве, приходившейся ему дочерью? А может и вовсе, когда запрыгнула в раскаленную вращающуюся воронку на полу, у подножия собственной кровати? Или даже, когда ответила на обжигающий взгляд светловолосого незнакомца в толпе…

И что, если бы не свернула туда, пошла по другой тропе? Где была бы сейчас?

Как выбирать правильный путь на перекрестках судьбы, если они все выглядят одинаково?

А потом солнце, а вместе с ним и западноевропейское время галопом поскакали ей навстречу. В Лондон (прямых рейсов до Бристоля не было) Эйтлинн прибыла к половине второго после полудня, утешало только то, что в Чикаго сейчас только половина восьмого утра и на обратном пути она будет удирать от времени, а лететь прямиком к нему в пасть. А еще то, что ехать в Бристоль ей, похоже, не придется — уже из самолета все же удалось связаться с морской жандармерией Франции в Шербуре, и там радостно подтвердили, что мальчик и девочка с потерпевшей крушение в проливе Святого Георга рыболовной яхты только что прибыли на пароме, идущем из Дублина. Правда, путь от Лондона до Шербура отнял еще пять часов, с учетом очередной смены часового пояса — все шесть.

Он узнал ее сразу. Несмотря на странноватый наряд и срезанные волосы. От костюма готки Эйтлинн, конечно, отказалась еще вчера утром — сменила его на привычные когда-то леггинсы и широкую рубашку с длинным рукавом, гримироваться тоже бросила — не до того было. И все же выглядела не совсем собой. Но он узнал — с криком бросился на шею. А она… Она смотрела на этого тощего, неуклюже сутулящегося мальчишку с болотно-серыми глазами и красной обветренной кожей, как Анджелина Джоли на своего «подменыша» в прославленной кинодраме. Это Ллеу? Но ведь он совсем не похож! Наверное, я очень плохая мать. В сказках родители узнают своих заколдованных детей во что бы то ни стало! Хотя нет, на самом деле им тоже обычно просто подсказывают.

Немолодой жандарм тоже начинал подозрительно поглядывать в ее сторону:

— Все в порядке, мадам?

Такой непохожий на Ллеу ребенок тоже нахмурился:

— Мама? — И тут же перешел на родной шилайди: — А папа разве не приехал?