— Это уже софистика какая-то, — фыркнула командоресс. — Помню, была такая теория, что горизонт событий — на самом деле общая для всех чёрных дыр во вселенной поверхность.
— Как знать, как знать, — протянул сэр Леонард, но в дальнейший спор вдаваться не стал, окончательно сосредоточившись на происходящем за стеклом.
Ковальский тоже что-то заметил. Там внутри установки как будто начало уплотняться нечто почти нематериальное, как будто призрачная медуза, колыхаясь под пристальными взглядами направленных на неё визоров, с каждым взмахом своих щупалец всё сильнее сжималась в единый энергетический кулак, синхронизируя биения своего пульса со всё большим количеством диаграмм на расставленных вокруг экранах.
Обратный отсчёт стремительно приближался к нулевой отметке.
Ковальский настороженно обернулся, не беспокоится ли персонал? Но все собравшиеся стояли по местам тихо, будто заворожённые. Да и что он ожидал увидеть? Паникующих людей, рвущих на себе волосы с криками «мы все умрём»? Если то, что сказал яйцеголовый, правда, то бежать было бессмысленно. С такой энергетикой «излучатель», или как там его, мог запросто разнести всю ледяную тушу Цереры в клочья. Оставалось молча любоваться своими, быть может, последними мгновениями в жизни.
«Максимальная нагрузка на фидеры».
Так вот зачем его сняли с галоши и потащили сюда. Спасибо, капитанесс, за последнюю экскурсию, было бы обидно погибнуть вот так, даже не припав напоследок к тайне.
«Полная готовность, управление переведено в автоматический режим».
Ковальский никогда не верил пророчеству Предупреждения. В чём смысл подобного знания. Если грядущий конец света неизбежен, что нам с того, а если ему всё-таки можно противиться, то последнее, что следует сделать, это устроить всепланетную панику, сообщив обывателю, что он, скорее всего, умрёт, но коль скоро всё пойдёт хорошо, то выживут хотя бы немногие. Полная бредятина, если подумать.
«Контейнер готов к приёму форка».
Но вот сейчас, они сидели и ждали конца. Всё возможное уже сделано. Все усилия предприняты, все симуляции завершены, все пальцы скрещены. Осталось узнать, как выпадет монетка.
Так почему же вокруг никто не бегает и не истерит? Наверное, не всякий человек способен встретить свою возможную смерть с достоинством, но вот же, здесь собрались именно такие люди. Так может, и не стоило Ромулу открывать ненужную всем правду? Или же за показной решимостью в этом зале стояло нечто совсем иное. Не уверенность в своих силах, а фанатический фатализм людей, готовых на всё, только не отступить.