Ковальского начало мутить. Он вырос в очень странном месте и с детства имел хороший нюх на сектантов. В Гиркарвадо этого добра было навалом — там под каждым баньяном возлежали гурующие.

— Ваш фатализм мне не понятен, сэр Леонард, — нет, не послышалось, она реально назвала его «сэр», — Ромул вверил вам излучатель не затем, чтобы вы тут о конце света рассуждали.

Тут Ковальский и вовсе чуть не споткнулся. Этот разговор был явно не предназначен для чужих ушей, так зачем командоресс ему всё это транслирует? Не могла же она включить канал по ошибке, она подобных ошибок не допускала, это было попросту невозможно.

— Резоны Ромула вообще мало кому понятны, но да, я знаю свою цель. И постараюсь довести дело до конца; оглядки на собственное чувство самосохранения в этом мне не требуются. В конце концов, я не в меньшей степени заинтересован в успешном исходе нашего сегодняшнего опыта. За ним стоит куда больше, чем планы Ромула или его Соратников, за ним стоит наша с братом научная карьера, а это для нас — куда дороже жизни.

— И не страшно, всю её поставить на единственный опыт?

— Страшно — не то слово. Но какие у меня варианты. Излучатель существует в единственном экземпляре, так уж получилось. Было бы их в запасе хотя бы два, уж я бы постарался подстраховаться. Нам сюда.

С этими словами Шалтай-Болтай указал на полкукруглую обзорную галерею, широким амфитеатром окружавшую некую громоздкую установку вроде фузионного реактора, только раз в пять больше по каждому из измерений. В недрах установки что-то светилось, резкий голубой свет мешал сфокусироваться на деталях.

— Коллеги, раздайте гостям визоры.

С этими словами оба яйцеголовых, равно как и все присутствующие, разом нацепили громоздкие системы, предназначенные, судя по всему, для прямого наблюдения за происходящем, минуя традиционный виртреал.

Пожав плечами, Ковальский тоже надел один такой.

А забавно.

Эта штука, суля по всему, помимо собственно картинки транслировала в аугментацию специфические модели дополненной реальности, связанные со сборкой за стеклом. Туча текущих параметров, те самые обратные отсчёты и диаграммы растущей нагрузки. Но это было не так интересно, как сама картинка. Ковальский впервые в жизни наблюдал что-то подобное собственными биологическими глазами.

Сложнейшие структуры полей, наложенных друг на дружку, составляли единый комплекс, который можно было разглядывать в мельчайших деталях простым поворотом головы — ни в какое сравнение с топорным виртреалом это не шло, больше походя на реалтаймовую квантоптоэлектронную симуляцию. Впрочем, скорее всего это она и была, переведённая в оптический сигнал визора. Для того, чтобы с реальной сборкой можно было устроить такую канитель, обсчитывая по желанию оператора столько разнообразной информации во всевозможных спектрах, это нужно было потратить куда больше ресурсов на оборудование наблюдения, чем на саму установку.