Она вскинула руки, подумав напоследок, что матушка бы не одобрила.

Матушка…

Мир поддался легко, будто только и ждал, когда же Антонина его позовет. Вот и позвала, и он открылся ей, откликнулся на этот зов, распахнул жадную пасть свою.

Поблекли краски.

Притихли звуки.

И Антонина, стиснув горячую руку берегини, потянула ее.

– Идем и быстро…

Существо, глядевшее на Астру, не было человеком.

Возможно, когда-то давным-давно, когда мир был другим. Он еще жил в темных глазах, но перевернутый, искаженный чужою памятью.

– Здравствуй, что ли, – сказал он, словно извиняясь за то, что вынужден будет сделать.

– Здравствуй, – ответила Астра, прижимая к себе детей.

– Идем?

Он не стал ее пленять.

И не стал грозить.

Он знал, что бежать ей некуда, разве что в лес, который рядом, куда уйти легко, а вот остаться, отказавшись, сложно. Но Астра приняла решение. И лишь потерла запястье, на котором еще виднелись алые пятна ожогов.

Драконья кровь истлела.

Или…

…она однажды пробовала ее, пусть и разбавленную человеческой.

– Глупая девчонка, – ворчала Серафима Афанасьевна, вытирая пот со лба. – И упрямая. Неможно такой упрямою быть, слышишь?