Живая вода вернула жизнь и ее телу. И, наверное, в этом возрасте уже поздно, людям определенно поздно рожать, но Калерия не человек.

Да и…

…что за берегиня, когда свое уберечь не способна?

Ветер загудел, но она лишь плотнее прижалась к мужу. Горячий… и вот как понять, какая кровь верх возьмет? С другой стороны, какая бы ни взяла, все хорошо, все ладно…

– Медведя искать? – поинтересовался Ингвар, вытягиваясь на узкой кровати. И лежал-то осторожно, опасаясь движением неловким ее потревожить.

– Зачем?

– Шкура теплая. Большая. Самое оно на пол будет.

Калерия подумала и согласилась. Что на пол, что в колыбель…

– Искать, – она улыбнулась темноте, и глаза Ингвара блеснули алым. Понял? Что ж… хорошо, что двуипостасные понятливы.

Во сне она видела яблони. И золотое поле, протянувшееся от края до края, наполненное жизнью и солнцем. И она, Калерия, сидела, перебирая тяжелые колосья.

– Вот так заплетай, один к другому… – говорила она кому-то.

Стало быть, дочка.

…сказать? Во сне она знала ответ. А проснулась и забыла. Но пшеницы нужно будет и сюда купить, той, что получше…

…мальчишек завезли на двух машинах. Военные грузовики темно-зеленого цвета казались грязными, неуютными.

– Тебе вовсе не обязательно, – Матвей хмурился.

Вечно он хмурится.

И командовать пытается. Потом, правда, спохватывается, наткнувшись на насмешливый взгляд и начинает смущаться, извиняться. А Эвелина охотно его извиняет.

Наверное, ей и вправду не обязательно присутствовать.

И даже лишнее это. Чересчур уж чуждо смотрится она в своей собольей шубе среди военных. А те снуют, заглядываются, и взгляды эти заставляют Матвея нервничать. Вот глупый. Можно подумать, Эвелине кто-то кроме него нужен.