— Разбавленный водой, а стоит столько, что нужно работать целый цикл.

— Выменяю на что-то, — предложила Марыся. Сегодня она обменяла тросик на пачку печенья, половину съела по дороге. Она размышляла, что сделать со второй половиной.

Элиза только покачала головой.

— Уже никуда не выходи, — попросила она.

У Марыси и так на это не было сил. Она положила на стол остальное печенье и пошла к себе, то есть в нишу, что заменяла ей комнату, а несколько тряпок — кровать. Там была еще маленькая полка, на которой она держала все свои сокровища, найденные или позаимствованные на фабриках. Самым важным был мохнатый мишка-брелок. Она организовала себе этот уголок, как могла.

Весь дом выглядел так же. Втиснутая между двух столбов кабинка, в которую можно попасть из бокового коридора. Даже не столбы; то, что она называла домами, на самом деле было строительными лесами. На них стояла вся Варшава. Их дом был, как у всех: кто-то сделал его из хлама и умер, потом кто-то другой подправил и тоже умер или переселился. Элиза попала сюда незадолго до Марыси. Она спала в нише, за дверями из куска бляхи. Закрывала эти двери, только когда приходил дядя, но не этот дядя. Этот дядя приходил поговорить. Наверное, он был слишком старым для чего-то другого, а может не хотел. Иногда он приносил что-нибудь, иногда что-то ремонтировал, однажды приделал полку для сокровищ в нише Марыси.

Элиза не работала. И Марыся знала почему — Элиза не чувствовала Зов. Дядя сказал, что это из-за беременности. Только откуда этот Зов знал про беременность, если сама Элиза о ней не знала? Теперь-то уже знала, ей дядя сказал.

Они старались говорить шепотом, но она их все равно слышала. Их не могли заглушить даже люди, проходящие по помосту рядом. Она видела их силуэты в щелях стен; она могла отличить тех, кто шел по Зову, и тех, кто был уставшим после работы, и тех, кто просто шел вперед.

— Не получится вернуться, — прошептал дядя. — Каждый, кто сюда попадает Сверху, думает об этом какое-то время. Эта одержимость со временем проходит. Чем быстрее, тем лучше. Ты где-то слышала о культе Проводника? Это бред!

Элиза закрыла лицо руками. Светлые волосы упали ей на плечи.

— Я заслужила это. Знаю.

— Это тоже не поможет. Думай об этом, как о новой жизни. У нее есть минусы и плюсы.

— Плюсы? Есть какие-то плюсы?

— Ты не болеешь. Разве не плюс? Не толстеешь и не худеешь. Полная охрана здоровья.

— Разведение скота, скорее.

— Называй, как хочешь. Это твоя новая жизнь. Ты не изменишь этого, но можешь улучшить.

— Шампунь бы ее улучшил, — Элиза откинула волосы. — И еда тут паршивая. Я не привыкну к ней.