На арену важной походкой поднялся высокий худой человек в ярко-голубом плаще. Палач. Он посмотрел вверх. Из выставленного на террасу кресла Вольф наблюдал за всем в полном молчании. Он не должен был ничего говорить. Все было решено и проходило согласно установленному заранее порядку.

Палач поднялся на возвышение и посмотрел на приговоренного.

— Ты обманул доверие, — сказал он удивительно сильным голосом. — Присвоил себе то, что принадлежит всем.

Четверо солдат вышли на арену с металлическими ключами в ладонях. Они опустились на колени возле люка, вставили ключи в углубление и одновременно провернули. И отошли. Просвистел воздух, выходящий снизу, а люк дернулся с громким ударом старых механизмов и начал медленно открываться на массивном завесе. Задрожала земля, зашуршал песок. Из темноты повеяло сухим холодом.

Дети сидели, вцепившись в мам, и широко открытыми глазами всматривались в пасть люка. По толпе прокатился шепот, который стал постепенно превращаться в одно слово.

По знаку палача один из солдат перерезал шнур и сорвал мешок с головы приговоренного. Маленький лысый человечек заморгал испуганными глазками. Он ничего не говорил, не перечил, не защищался. Не мог — рот был завязан тряпкой. Он огляделся и сорвался с земли. Хаотичные, возобновляемые раз за разом попытки побега не имели шансов на успех. Снова и снова один из лысых амбалов движением руки, как будто нехотя, швырял его на землю. Наконец они схватили его под руки. Он обмяк и поддался.

Тысяча ртов скандировали:

— На-ка-зать! На-ка-зать! На-ка-зать!

Над отверстием собиралась влага. Нестабильная форма облачка, казалось, оживает в свете факелов.

Палач поднял руки, и толпа моментально замолчала.

— Ты воровал у жителей, и за это есть только одно наказание! — проговорил он. — Неизбежное и окончательное. Наказание сброса. У тебя нет оправданий! Нехватка — это нехватка!

Солдаты подняли его под руки и поднесли ближе к отверстию. Он беспомощно болтался, свесив голову набок.

— Наказание есть наказание!

Солдаты подняли его над отверстием. Подождали немного и отпустили.

Тишина длилась, и все еще не было слышно звука падения. Наконец люк начал закрываться. Палач встал над люком и сказал:

— Житель Яцек Липняж за свои проступки был сброшен и никогда уже к нам не вернется.

Люк захлопнулся.

* * *

Он выкурил уже вторую сигарету, нервничал из-за наказания, которое только что видел. И даже не потому, что этот маленький лысый человечек казался ему знакомым. Харпад странным образом подозревал, что это произойдет. Он никогда раньше не видел сброса, ведь он тут был всего пару дней, но хорошо знал, как это должно выглядеть. Этот маленький человечек обманул Вольфа, а закон Вольфа — это единственный закон Межуровня, потому наказание здесь неизбежно и неотвратимо. Никаких судов, защитников, доказательств, совещаний. Достаточно желания Вольфа — и сброс.