— Да. Становилось светло, а потом темно. Когда было темно, нужно было спать. Здесь лучше. Я… мало что помню.

— Помнишь маму?

Марыся нахмурила лоб и посмотрела в сторону.

— Немного.

— Мы вернемся туда. — Харпад обнял ее. — Вернемся. Только я освобожусь от этого проклятого наноБ.

— У меня осталось только три банки «ВитЭли».

— Можешь добыть еще?

— Нет, если Зов не скажет мне идти на ту фабрику. Если пойду без него, другие остановят меня. Они откуда-то знают, кто может войти, а кто нет. Когда-то я пыталась, меня выгнали. Но если ты умеешь кодировать, почему не закодируешь сам себя?

* * *

Это был не первый раз, когда он плакал, увидев дочь. Теперь он это помнил. Радовался, что ее нашел, забывал, находил ее снова и снова радовался.

— Мы уже пробовали. — Марыся обнимала отца. — Мы прошли через Умиральню, но потом не получалось войти в Стык. Ты говорил что-то о наноID, что его слишком мало.

— Мне нужно больше этого напитка.

— Сегодня ты выпил предпоследнюю банку.

* * *

Это был не первый раз, когда он плакал, увидев дочь. Теперь он это помнил. Радовался, что ее нашел, забывал, находил ее снова и снова радовался.

— Зачем нам снова туда идти? — спросила она. — Почему мы не можем жить тут?

— Там настоящий… — Харпад закашлялся, — …настоящий мир.

— Почему он более настоящий, чем этот? Я не несчастна здесь. Мне есть что делать, я кому-то нужна.

Харпад искал ответ.

— Это ссылка, — сказал он наконец. — Здесь нет солнца, нет пространства… Здесь нет… закона.