Она сбросила мне голубя и парочку трепещущих ресниц – всем известно, что это значит.
У меня даже не было времени ей ответить. Едва прозвучал в тишине последний отголосок искусственного эха, как я получил тычок в локоть и появилась она. Она вернулась к своему старому аватару, если не считать цвета шерсти (он был рыжевато-коричневым и золотым), и я сразу же понял, что такой же цвет был у ее волос в реале.
– Прости, – сказали мы одновременно.
И я знал, что ухмылка сползает с моей челюсти прямо в симуляцию, но мне было все равно. Внезапно я понял, что счастлив видеть ее больше, чем кого бы то ни было, даже Джареда и Аннали. Даже в симуляции. Даже в облике гигантского полосатого кота.
– Я боялся, что ты меня возненавидишь, – сказал я.
Ее усы дернулись.
– Я боялась, что ты возненавидишь меня, – ответила она. – В прошлый раз, когда мы разговаривали, я была полным дерьмом. За тобой же охотились по всему континенту…
– Мне следовало рассказать тебе об этом, – сказал я. – Мне следовало быть с тобой честным с самого начала. Но я не был уверен…
– Что ты можешь мне доверять. – Когда она улыбнулась, я увидел блеск двух ее клыков. – Я все поняла. Поверь мне, я поняла.
– Итак, – сказал я, – друзья? – Она посмотрела на меня. Ее глаза вспыхнули цветом, которого я никогда прежде не видел, – более насыщенным, чем цвет денег, и более мягким; чем-то напоминавшим зелень из рассказов моей матери, словно слабый отблеск молодых листьев, разворачивающихся, чтобы напиться светом уолденского солнца. Словно ковры из зелени, расстилающиеся в воспоминаниях, что мне не принадлежали, в которых растения пахли кожей, земля пахла растениями, а я держал в руках голые ноги Эвалин.
– Не друзья, – сказала она. А затем поцеловала меня.
Ее губы были мягкими, теплыми, знакомыми. Я ощутил нажим ее прикосновения, подобный взрыву цвета у меня в голове.
И – да, быть может, это программное обеспечение надавило на болевые точки, послало электрические сигналы прямо по моему черепу, возбудило рецепторы, чтобы те поспевали за сигналами, исходящими от ее визора. Я и прежде слышал, что поцелуи – это такая штука, которую не может передать даже лучшая программа погружения, что-то там с ритмом и нюансами сжатия губ под правильным углом. Но я подумал, что это чертовски приятно, даже несмотря на то, что мне пришлось дернуть носом, чтобы не чихнуть на ее усы.