Рамми рассказала мне, что они воспользовались серийным номером того андроида, которого мы поджарили в Грэнби, чтобы проскользнуть через оцепление без документов. Второй раз в жизни она солгала, сказав сержанту Либертина, что является внештатным агентом из Кадровой службы Департамента международных отношений, которому было поручено доставить Малыша и Барнаби в печально известные трущобы долины реки Вашингтон в глубине материка.
Такой трюк не сработал бы на национальной границе, но тот факт, что либертинским мальчикам не было поручено ничего, кроме как выслеживать одного-единственного Траки Уоллеса, позволил нам с легкостью ускользнуть. После этого им придется ползком пробираться по огромной пробке, чтобы найти место, где можно заночевать, пока вновь не откроются границы, или же искать обходной путь в долину.
Когда температура упала до тридцати с небольшим, какие-то позеры в туристическом лагере начали раскуривать трубки с ознобином, чей запах мы почувствовали даже издали. Время от времени пушки по периметру обстреливали все, что скрывалось во мраке, – крыс, преступников, отчаянных головорезов, пытающихся раздобыть воду, или баки с бензином, или что-нибудь еще, чем можно было разжиться. Рамми дулась, Тим отправился разузнать новости о толкучке на границе, а Барнаби свернулся калачиком в фургоне, дергая за кожаный сосок, пока не задремал. Я устроился у костра, сунул в рот пластинку свежака, чтобы успокоиться, и снова загрузил Дорогу из желтого кирпича.
Я едва не подавился комочком марихуаны, когда прокручивал свой профиль и увидел там заполненную до краев бутылку с письмом от Плохой Кисы, которая так и норовила расплескать свое содержимое по всему почтовому ящику. Как только я его вытащил, по моему экрану побежали слова, и ее голос, хриплый, звучный, с легкой аристократической протяжностью, заполнил мою гарнитуру.