В месте столкновения с куполом из тучи сразу посыпались съеженные сероватые камни. Вдобавок к ней скользнула стайка молний и взялась одаривать ее электрическими флюидами. Количество усохших камешков моментально возросло. Угольной громаде это явно не понравилось. Она отдалилась, зависла и рассыпалась на сотни мангинтер. Шары обесцветились и разделились: большинство отпрыгали назад и начали выжидающе скакать каждый на своем месте, а оставшиеся вознеслись и градом хлынули на купол; все они отскочили опять же сморщенными камнями.

На подлете к жерлу на нижней стороне монстра приоткрылось узкое отверстие, похожее на лунный месяц. Оно расширилось, образовав серповидные складки-гармошки. Как только существо накрыло диковинным ртом изображения детей, из лапок Люсьена возник широкий светящийся луч. Он вонзился в краешек чудовища, насадив его на себя. Мангин разразился остервенелым диковинным ором, задергался; его жгуты извивались с огромной скоростью, долбя холм. Вырвавшись, лишившись клока с парой отростков, чудище шмякнулось на землю, отверстие его закрылось. Оставшийся на луче обрывок с безжизненными лианами упал в бензин и опустился на дно пещеры. Луч потух.

Кажется, без наличия всех ответвлений мангин летать не мог. Он поднялся на паре дюжин отвердевших, словно приобретших внутренние стержневые членики, лианах; верхних отростков изменения не затронули, они колыхались, как прежде. Сделал шаг несколькими конечностями, видимо, испытывая, выдержат ли они, и рванул к куполу. Незримые дети, сколько-то простояв в остолбенении, бросились за ним.

«Огромный глаз без самого глаза, скрещенный с Медузой Горгоной, бегает на змеях», – подумалось Артёму.

Чудище с разбегу втемяшилось в купол. Вероятно, оно собиралось протаранить свод, только вместо этого приклеилось к его мерцающей поверхности всем своим надутым корпусом, и принялось по новой издавать звуки, отдаленно напоминающие вой, получая пачками разряды драгоценных молний. Лианы его корчились, со свистом разрезая воздух, все до одной эластичные.

Мангинтеры тем часом начали непрерывным потоком обрушиваться на место приклейки монстра, норовя высвободить его, пробив купол. Они обжигались, сморщивались и падали, заменялись другими. Сетка купола чуть потеряла яркость.

Невзирая на ретивые трепыхания, отклеиться существо не сумело. Великанские брат и сестра сгребли его жгуты в охапки и, остерегаясь касаться купола (они предполагали, что купол для них безвреден, поскольку его создал ёж, но проверять не рискнули), потащили монстра на себя. Отростки его натянулись, как тяги рогатки перед выстрелом.