Только-только додумав мысль, Артём ощутил, как унизанные сферами ноги начали подниматься. Пытался сопротивляться, конечности слушались, но противостоять пришельцам были не способны. Он будто попал внутрь экзоскелета, но не такого, что управляется человеком – такого, что сам человеком управляет. Зрители издавали восторженные возгласы, показывали на него пальцами, направляли сотовые, снимая на видео. Дед Ваня, сосед Юльевны, стоял с широко раскрытым ртом. Про кружку с чаем, что была в его в руках, он начисто забыл.

Вися вниз головой, Тёма, жилясь, обжимал руками насыпь, едва удерживая пальцы стиснутыми в замок. Шары неумолимо тянули вверх. Помимо того, мальчик насилу удерживал сознание, норовящее ускользнуть в беспамятство от нехватки воздуха. Неожиданно в голове мальчика громко щелкнуло: колдовать, вот что нужно. Уничтожить гадов колдовством. Но как, когда он и заклинаний не знает? Да как не знает? Знает ведь одно! И оно действовало, даже неправильно сказанное. И оно поможет! Какое же оно… Коснуться предмета и произнести… Что произнести? Что? Вспоминай, вспоминай же… Память дырявая! Какое же… Не разрывая замка, Артём прижал большой палец одной руки в основание того же пальца другой и шепотом сказал:

– Кохенто!

Но голоса своего он во тьме не услышал. Ничего не изменилось, и перед внутренним оком мальчика нарисовалась картина: его легкие пустые, тонкие, как бумажные салфетки, прилипающие к ребрам. Недалеко это было от действительности. Пальцы почти разомкнулись, страх усиливался. Думай, думай, беспамятный…

– Кекхенто!

Опять никакого результата. Замок палец за пальцем расцепился. Чувствуя, как поднимается вверх, Тёма вслепую пытался ухватиться за край полой насыпи. Не вышло, должно быть, холм уже остался внизу. Тогда мальчик снова потщился уткнуть кончик пальца в кисть другой руки. Мышцы ныли от усталости и боли, мангинтеры противились; он не верил, что удастся. Но все-таки сумел.

– Кеххенто!

Долгий миг никаких изменений, руки Тёмы безжизненно повисли, мозг затуманился. И вдруг налепившиеся на него мангинтеры стали густо-сиреневыми. А еще через долю секунды они взялись лопаться, пыхая фиолетовой мукой. Артём грохнулся, отшибив подбородок об теплый склон. Землю тряхануло.

Уйма не отрывающих от него глаз горожан плюхнулась на зады, огласив округу междометьями. Подниматься, правда, люди и не подумали, расселись поудобнее. Выплеск слов-паразитов сменили продолжительные рукоплескания. Это был как раз тот случай, когда увиденное настолько приводит в восхищение, что становится не до каких-то падений и легких ушибов ягодиц. А как иначе? Ведь только что над вулканом висел перевернутый гигант, и враз он растворился в тумане цвета мистики, отчего еще и землетрясение появилось!