Посерьезневшие и снова ставшие совершенно незримыми великаны взяли за лианы монстра, как большой мешок за завязки, много завязок, и поволокли.

Некоторым туманным мячам удалось пробить в куполе дыру. Они с соплеменниками практически без увечий или с нестрашными, вроде запавших узловатых подпалин и сеток морщин, повреждениями, начали прорываться внутрь и налипать на гигантов.

Теперь Артём с Дашей тащили не только увесистое чудище, но и облачились во что-то превосходящее по массе глубоководные водолазные скафандры, в соотношении со своими нынешними размерами, конечно. Пусть и удивительным образом, но им, ничего не видящим и лишенным возможности дышать, всё же удалось водрузить выбивающегося монстра на жерло холма. В то де мгновенье сверкающий луч, возникший из недвижимых лапок зверька, вонзился в середину существа. Мангинтеры, черными кучками отлипнув от брата и сестры, ринулись на помощь предводителю. По освобожденным ушам детей ударил невероятной громкости рев монстра. Тёма с Дашкой отшагнули, не сводя глаз с чудища, от воя и мерцания восприятие их притупилось.

Шары приклеивались к повелителю, силясь оттягивать в сторону, только луч удерживал его крепко, будто невидимыми канатами.

Бензин вспыхнул, монстра окутало пламя. Жгуты его начали извиваться так резко, что их движения уже нельзя было уловить глазом. Рев усилился на порядок, исполины зажали ладонями уши, согнулись. Мангинтеры, тянущие монстра, осыпались сморщенными камнями. Другие шары, бросающиеся существу на помощь, не долетали до него. Они скукоживались при встрече с огнем и падали, безжизненные.

Мангин ссыхался. Его лианы корчились все более вяло, сплетались между собой. Вытьё становилось тише, утробнее. Над основанием каждой лианы прорезалось по лиловой крапине. Эти пятнышки в момент выросли до яйцеобразных пузырей, их просвечивающие наполнения побледнели, будто разбавились молоком. Пузыри неуклонно укрупнялись, будто кто-то изнутри давил на них. Казалось, они питаются жаром, и вот еще чуть-чуть – и взорвутся, как лампы от скачка напряжения.

Незримые брат с сестрой распрямились, убрали ладони от ушей. Жители с закрытыми глазами стучали по куполу кулаками, громозвучного рева для них словно не существовало.

Мангинтеры, до последнего стремясь спасти монстра, сморщивались и погибали, пачками сыплясь в огонь и вокруг холма. Вой претворился в монотонный стон. Волдыри лопнули, окрестность крайней насыпи оросилась млечной вязкой слизью. Рев стих, мангин окончательно сжарился; сухой, сдутый, он плюхнулся в огонь с россыпью мутных камешков-сморчков и погрузился в оставшийся бензин. Млечная жижа воспарила с земли двумя туманными облачками – мизерным и крупным. Мизерное опустилось на великанов, а крупное прошло сквозь купол и осело на людей с животными. У невидимых детей по ощущениям ничего не поменялось, а жители со зверьем единодушно застыли.