Они двинулись в сторону королевских покоев и через пять минут оказались в полной тьме и сырости. Стены с осыпавшейся штукатуркой, щелястые двери, а за ними пустые комнаты с тусклым северным рассветом за разбитыми окнами. Эма настаивала, чтобы все вышли полюбоваться желтой зарей, Лисандр предпочитал прикорнуть в уголке. Тибо и Лукас устало переглянулись.

– Я всерьез сожалею, что не взял с собой компас, – вздохнул король.

– Это все кучер виноват, – сказала Эма, рассмеялась собственной шутке и не могла остановиться.

Рама без картины, которую она вдруг заметила на стене, совсем ее доконала. Она хохотала, держась за живот, и рухнула на скамью, которая, по счастью, не сломалась. Тибо никак не мог ее поднять, потому что она все время смеялась. Он тоже смеялся, но был не весел, а встревожен. К счастью, вскоре они вышли в коридор, освещенный ночником и пахнущий свежей краской, то есть королевский.

Через минуту все лежали в кроватях. Лисандр в одной комнате с Бенуа.

На следующее утро, когда вернулся Овид, они еще крепко спали. Он встал у окна и погрузился в нежные воспоминания о ночи любви. Жаль, позабыл у возлюбленной ожерелье из акульих зубов. Ну да ладно. Ничего страшного.

Проспали до полудня. Лисандр остался в королевской свите. Ювелир оказался прав: никому не хотелось пускаться в путь.

Наслаждались остатками вчерашнего пиршества в комнате грязно-зеленого цвета. Потом слуга предложил прогуляться по парку: немые фонтаны, амурчики, покрытые инеем, дорожки, превратившиеся в каток, и белая пелена тумана до самого горизонта.

– Холодновато для осени? – обратился Тибо к слуге, который шагал перед ним.

Раздраженный вопросом, который слышал в сотый раз, слуга не дал себе труда обернуться.

– Сколько можно?! – заорал он. – Плевать мне на осень!

Тибо изумленно умолк, а Симон, возмущенный грубостью слуги, ответил вежливо:

– Вы правы, ваше величество, холодновато!

Тут грубиян осознал, какую совершил ошибку, и готов был сквозь землю провалиться.

– Конечно, ваше величество, – заговорил он елейным голосом, – мороз погубил урожай яблок, зато шерсть у овец стала вдвое гуще. Казарки улетели еще до сбора винограда. Природа готовится к суровой зиме.

– Еще одна причина сократить путешествие, – решил Тибо. – Мне предстоит раздать провинциям дрова и необходимые припасы до того, как дороги завалит снег. А сейчас пора домой. Боюсь, Эма, как бы ты не простудилась.

Тибо крепко держал жену под руку, следил, чтобы она не поскользнулась. Вчерашний праздник показался ему утомительным, хотя на лице Эмы он не заметил ни малейшего признака усталости. Напротив, никогда еще она не выглядела такой сияющей. Тибо не знал, что и думать. Накануне она была мрачной, встревоженной, слышала волчий вой, а на следующий день танцевала до упаду и смеялась без причины… Вечер они провели, сидя в теплом уголке у камина за игрой в карты. Бенуа мечтал выиграть, Мадлен думала о чем-то своем, Овид тасовал карты так яростно, что измял их. Лисандр подметил все смятые уголки и постоянно выигрывал.