– Путь так близко от схемы Земли сведет меня с ума, – сказала она, как-то особенно отчетливо понимая, что лжет. Чувство вины из-за этого было странным. Ей доводилось лгать и раньше.

Может быть, дело было в том, что именно благодаря Джеку – Джеку и счастливой случайности – она теперь могла выдерживать влияние Земли.

Может быть, потому, что он просто перестал быть чужаком, стал кем-то важным.

Стал еще одной слабостью, вроде Линнел.

И потому, что Кейн тоже стала для него слабостью.

Джек мог бы сказать, что ему все равно. Что ему нет дела до совершенно посторонней женщины Анны Кейн и ее рассудка.

Джек молчал.

Смотрел ей в глаза, пытливо и настороженно, пытаясь определить, правду она сказала или нет, и молчал.

Ей хотелось ему признаться. Наверное, если бы не Линнел, если бы не «Трель» и не Атрес, если бы не вина перед Эрикой, Кейн бы так и сделала.

– Вы не можете со мной так поступить, Джек, – сказала она, понимая, что давит на больное место. Вопреки всему чувствуя фантомный отзвук боли в ответ. – Не можете сами меня уничтожить. Только не вы. Пожалуйста.

Она вспоминала Стерлинга в тот момент, думала о нем и о том, что сказала ему.

«Я не намного лучше вас».

«Иначе вы не боялись бы меня».

Наверное, это и была единственная причина, почему Атрес доверился ей – он почувствовал в Кейн собственную породу.

Кого-то, кто сделает все необходимое.

– Вот же дерьмо, – с чувством ответил Джек, и она почти физически почувствовала момент, когда он сдался. – Ладно, значит, полетим поверху.

– Спасибо, – ответила Кейн совершенно искренне.

Она благодарила его не за то, что он согласился, а за то, что он был собой. Именно тем, кто за такой короткий срок стал ей очень дорог.

– Вы об этом не пожалеете.

– Да я уже десять раз пожалел, что не дал тебе просто шмякнуться об землю. И не сомневайся, если мы умрем, я найду тебя после смерти и буду мстить. Жестоко.