Тут же возникли возражения: многие ученые сравнивали это с торговлей органами и волновались по поводу того, что малоимущие слои населения с большой вероятностью станут продавать свою кровь. И все же многие признавали, что Сумеречные имеют право на еду, необходимую для выживания. Однако моральная сторона вопроса также была очень важна: даже во время этих первых дней донора во имя мира стало ясно, что частая сдача крови способна вызвать серьезные проблемы со здоровьем у доноров. Можем ли мы смириться с тем, что части людей будет нанесен добровольный ущерб, чтобы помочь другой группе общества, которая также добровольно подвергает себя риску?

Попытки ответить на этот вопрос лишь усугубляли мое состояние.

Гектор стоял перед кухонным столом, склонив голову на бок, слегка улыбаясь и постукивая ногой в такт мелодии, которая звучала только в его голове. Мы давно договорились, что не будем обсуждать те стрессовые ситуации, в которых я оказывалась за эти последние годы. Никаких разговоров об угрозах и о том, когда они могут осуществиться.

Этот нервный человек, с которым я когда-то познакомилась в Ногалесе, сильно изменился за последнее время. По утрам он давал мне чашку кофе и спрашивал: «Будешь сегодня опять изучать вирусы?»

А я улыбалась. И ничего не отвечала. Это напоминало мне слова моего отца: «Верь только наполовину тому, что ты видишь, и ничему — из того, что слышишь».

Я снова начала курить, думала, что это поможет снять стресс. А мне приходилось сталкиваться с ним каждый день. Но это не особенно помогало. По утрам меня тошнило, рвало. Это продолжалось около недели. Потом однажды днем, когда я усталая сидела в машине и ждала, пока включится зеленый свет, меня вдруг осенило. Как я могла быть такой глупой? Я доехала до ближайшей аптеки и забежала внутрь.

В тот день я окончательно бросила курить.

Я была беременна.

Разумеется, мы дождались моей беременности, чтобы, наконец, окончательно оформить отношения. Мы поехали в Ногалес. Знаю, вы спросите: зачем себя расстраивать и вспоминать ту драму? Но для нас это имело особый смысл. Мы тихо поженились в здании мэрии Ногалеса. Мы связались с моими родителями по скайпу, и когда я увидела плачущего отца, то тоже расплакалась. Я уверена, что родители, как и я, одновременно были очень рады за меня, но переживали из-за Дженнифер.

Близость к Нью-Мексико заставляла меня вспоминать обо всем, что произошло, и о том, с чем нам еще приходилось иметь дело. В Аризоне и на юго-западе страны по-прежнему было много военного транспорта, и мне трудно было думать о чем-нибудь еще. Я испытывала смутное желание снова посмотреть на то массовое захоронение, но теперь этот регион был оцеплен военными. Поэтому я ограничилась турне в новый центр судебно-медицинской экспертизы. Чудесный способ провести медовый месяц!