– Вот, что нас ждет, значит, – заключил Мурвак, – подвесить бы этого Эанрила да за причиндалы.

– Что за чушь ты городишь! – чуть не надорвал живот с хохоту Хельд, – таких маленьких петель еще не изобрели.

– Все дурака валяешь, – с улыбкой ответил Мурвак, а затем и сам устал сдерживаться и зашелся раздающимся на три соседних квартала истерическим смехом.

Алагар, казалось, обрел полное принятие происходящего, словно и не его вполне могли вздернуть в ближайшие дни на потеху публике, которая была бы очень горазда поднять на смех как его воззрения, так и людей, следовавших им. Они направлялись к главному зданию Аргойской крепости, серокаменные зубчатые башни которой виднелись еще за стенами. А на стенах городских домов то тут, то там свисали кричащие листовки, карикатурно изображавшие большеголового Варзхела, которому вместо шлема на голову будто бы дырявое ведро напялили, а за ним – храброго, атлетично сложенного солдата Аргои, насадившего зад ненавистного чернокнижника на алебарду. Люди смеялись этим бездарным рисункам, фокусам уличных факиров из Клирии, придирчиво оценивали безделушки, что на рынке им пытались втюхать торгаши. Арстель краем глаза заметил, как кудрявый мальчишка лет пяти-шести пригладил вихор рыжих волос и, с любопытством глядя на проезжающую телегу, помахал людям. Юкиара расплылась в умиленной улыбке и ответила ему тем же.

– Не смотри на этих людей! – подоспела мать, держась за подол кружевного платья, – это же преступники, разве не понятно?

А многие продолжали искоса посматривать в сторону проезжающих.

***

В подземных застенках королевской крепости оказалась уйма свободного места. В связи с торжеством недавней победы над внешним агрессором многих неугодных королю или, точнее, генералу Клаусвилю и казначею Монсераду, заключенных выпустили на волю. Роскошь, на которую пленным из Крестала рассчитывать не приходилось. Алагара поместили в одиночную камеру, тогда как остальных рассовали по разным тюремным секторам. Арстель и Юкиара, к своему везению, оказались в соседних камерах, что позволяло им делиться друг с другом надеждой, соображениями насчет того, что может помочь им выкрутиться из положения, догадками о том, что сейчас делают те, кто остался в Крестале, к примеру, мельник Ропхиан – сколько хлебов придется выдать на пропитание бездонным желудкам солдат, осевших в гостеприимном селе, которое Уравнителя отстроили под стать мелкому городку. Девушка была счастлива, ведь она могла спать спокойно, зная, что с ее младшим братом все хорошо, и он остался в Крестале, да и не один, а с Наярой. Сердце Юкиары бы не выдержало, окажись он в одной из этих сырых камер, сквозь которую будут время от времени пробегать крысы в поисках кормежки. С час они с Юкиарой держались за руки сквозь жерди стальных решеток, на ум обоим пришло, что так, сцепив ладони друг друга, они могли бы просидеть в этой заблеванной каталажке до самой старости, даже пожизненное не казалось влюбленным таким уж несчастьем. Хельда поселили напротив, он высказывал свои опасения насчет того, что королю и невдомек, что под его полом сокрыты самые опасные враги отечества – его мирный народ. Также флорскел любил давать советы насчет обустройства удобств в камере: