Не скажу, что было влом. Самому было интересно и увлекательно. Настолько, что погрузился в дела «Арлекина» с головой! Полностью растворился. Забыв обо всём, кроме графиков сдачи объектов, финансовых отчётов, калькуляций, графиков поставок сырья и оборудования, графиков сменности бригад, графиков переподготовки кадров и прочих сводок, постоянных, перетекающих друг в друга планёрок, переговоров, совещаний.

Но не всё так радужно в этом обществе, которое выстраивали теперь вольные на Стире. Кое-что меня жестоко вымораживало.

Например – тот самый бардак. Хаос, который был тут повсюду. За который их и назвали – Хаосом.

И их вечная холодная война всех со всеми. Любой сотрудник однажды утром мог не выйти на работу. И плакали все мои финансы, вложенные в кадровое повышение квалификации всех этих работяг! Потому что этого работника – нет уже. Грохнули потому что. Или соседи, или – СП. Правосудие тут скорое и не всегда – правое. Презумпция невиновности тут – фантастика. Более того – фэнтезя! А следственное действие – скорое. Исполнение наказаний – на месте. А приговоров тут два: достоин потребления воздуха или нет. За оскорбление и «мать-перемать» не пишут жалобу в СП. И даже не бьют в морду. Сразу стреляют. И тут, как в вестернах, прав тот, кто быстрее кольт выдёргивает из широких штанин и стреляет точнее.

От полного уничтожения этим обществом самого себя отгораживает только эфемерный и негласный кодекс. Крайне запутанный – для меня, но интуитивно понятный для всех вольных. А кодекс имеет в своей основе как раз ту самую веру, проповедник которой и сжёг моих соратников «очищающим пламенем». И это меня, атеиста православного, не может не вымораживать.

Я их искренне ненавидел. Фанатиков. Праведников, гля! Эти праведники тут – всюду! Как чёрные тараканы. Или просто мой неравнодушный взгляд цепляется к ним? Но должен признать, что именно эта их вера и удерживала вольный народ от самоаннигиляции. Более того, вынужден был констатировать, что именно вера и создала феномен вольного народа. Отличного от остальных народов огромного человечества. Внося некоторую упорядоченность в их общежитие, не только цементируя всех этих обитателей Пустоты, но и придавая им импульс саморазвития. Как личности, так и надличностных объединений, общностей. Делая их – народом.

Так что та структура общества, что принесли с собой вольные, мне разом и нравилась, и ужасала. И, если честно, хотелось бы разобраться во всём этом. И я – вникал. Параллельно работе. Вместе с работой. Потому как это было неразделимо. И поглотило меня, как пучина, без остатка. Там столько всего и сразу! Я весь погрузился в это восстановление Стиры и это самоустановление общественного устройства. Со всей силой и энергией своей «широкой русской души» стараясь повлиять на это дикое общество. Хотя бы в «Арлекине». А разве это легко? В общем, было не до далёких и отвлечённых тем. Заземлился так заземлился!