С печатью фанатизма на лице? На лице печатей не наблюдалась, ни фанатизма, ни иных. И выглядело это лицо, пожалуй… обычным.

Разве что черты тонкие.

И бледный какой.

Светлые волосы. Синие глаза. Смотрит внимательно. Настороженно. Будто… будто подвоха ждет. Наверное, и вправду ждет. И надо бы сказать что-то. А в голове вертится дурное, что, может, если бы у Ричарда был брат, он бы был похож на этого вот, стоящего перед ним.

Или не был бы?

И…

– Клянусь, – собственный голос прозвучал словно со стороны. – Клянусь, что в доме моем тебе и людям твоим не причинят вреда.

– Клянусь, – эхом отозвался Светозарный. – Что ни в мыслях, ни в деяниях моих не будет дурного замысла против дома и хозяев его.

– От и чудесненько! – раздалось такое веселое. И все повернулись. На ступенях стояла та самая страшная девица, которая, к счастью, не была одной из невест.

Она переоделась в длинное платье ярко-зеленого цвета, украшенное алыми цветами. На голове девицы обнаружилась странного вида сооружение, чем-то напоминающее солнечную эмблему Ордена.

– Так это… я чего тут пришла, – девица огладила тощую рыжеватую косицу. – Раз уж все ознакомилися, то, может, поедимо? А то ж как-то хочется, что ли?

Светозарный поглядел на Ричарда.

И как показалось, с немалым сочувствием.

Ну что сказать… за одним столом сидели царь, царевич… тьфу ты, раз принцесса, два принцесса… по ладхемкам сразу видно, что принцессы.

Переоделись.

И я заодно уж различать их стала. У старшей, вон, платье поширше будет. Из бледно-розовой переливающейся ткани, из-под которой выглядывает золотая. А у младшей поуже и наоборот – сверху золото переливается, а из-под него уже кружева розовенькие.

Красота…

Страшная.

Сами набелены. Напудрены. Волосы уложены в высоченные прически, в которые очень даже хочется пальцем ткнуть, потому как ну страсть до чего интересно, полые они внутри или так.