Блитцен помешивал тушёную козлятину в своей миске, но не проявлял никакого желания её попробовать. Он явился к нам в голубом шерстяном костюме и кремовом пальто-тренче. Возможно, он рассудил, что это самый стильный камуфляж для ёнтунхеймских снегов. И гном прихватил для каждого из нас новый походный рюкзак с зимней одеждой, которую сшил сам, на глазок прикинув размер – и, конечно же, всё пришлось нам точно впору. Иногда полезно иметь среди друзей заботливого шмоточника.

Блитцен рассказал, что передал маме серьги, после чего ему пришлось задержаться в Фолькванге, чтобы исполнить свой долг как представителя Фрейи: быть судьёй на конкурсе поваров по приготовлению печёных устриц и на волейбольном матче, а ещё присутствовать в качестве почётного гостя на 678-м ежегодном фестивале укулеле.

– Это был сущий кошмар, – рассказывал он. – Серьги маме понравились. Она даже не спросила, как я их добыл. Не пожелала услышать о состязании с Эйтри Младшим. Сказала только: «О, Блитцен, разве тебе не хочется тоже научиться делать такую красоту?» – Он достал из кармана пальто бечёвку по имени Андскоти. Клубок серебрился словно крохотная луна. – Надеюсь, она того стоит.

– Эй! – сказал я. – Вспомни состязание. Я в жизни не видел, чтобы кто-то работал так самозабвенно. Ты же всю душу вложил в свою саморасширяющуюся утку! А бронегалстук? А кольчужный жилет? Вот погоди: мы заставим Тора подписать контракт на рекламу твоих изделий – и ты сможешь основать собственное модное направление!

– Магнус прав, – согласилась Самира. – То есть насчёт контракта с Тором он, может, и загнул, но у тебя правда есть дар, Блитцен. И если Фрейя или гномы этого не понимают – их проблемы. Где бы мы были, если бы не ты!

– Ну, тебя бы не вышибли из валькирий. Магнус был бы уже давно мёртв. Мы бы не прогневали половину богов. Эйнхерии с валькириями не объявили бы на нас охоту. И мы бы не очутились в медвежьем углу Ётунхейма в компании храпящего бога.

– Точно, – кивнула Самира. – Жизнь прекрасна.

Блитцен фыркнул, но я с радостью заметил, что его глаза весело блеснули.

– Ну ладно. Пойду-ка я вздремну. Если мы собираемся завтра штурмовать великанский оплот, надо набраться сил. – Он залез в палатку, сердито буркнул Хэртстоуну «Ну-ка подвинься, а то развалился тут!» и укрыл его своим пальто. Заботливый такой.

Самира сидела у костра в джинсах и пуховике, скрестив ноги и натянув капюшон поверх хиджаба. Пошёл снег – огромные белые хлопья падали с неба и таяли над костром.

– Кстати, о состязании в мире гномов, – сказал я. – Мы так и не обсудили, что это было со слепнем…