Я точно знал, что держусь лишь благодаря дополнительной силе, полученной в Вальгалле. Магнус 1.0 уже давно бы разбился в лепёшку. Понятия не имею, каким образом Хэрт умудрялся лезть и тащить наверх верёвку, но умудрялся-таки. А Сэм… полубогиня она или нет, у неё не было суперсилы эйнхерия, как у меня. Но она лезла и не жаловалась, не срывалась… Последнее меня очень радовало: я ведь лез сразу за ней.

Наконец, когда небо уже стало темнеть, мы выбрались на вершину скалы. С такой высоты тело великанши, оставшееся лежать в ущелье, казалось почти нормального человеческого размера. Река поблёскивала в тусклом свете. Если лагерь Тора и оставался внизу, я его не разглядел. Впереди же расстилался ётунхеймский пейзаж, похожий на снимок под электронным микроскопом: гигантские зазубренные пики, хрустальные утёсы, лощины, заполненные овальными облаками-бациллами.

Хорошая новость: отсюда был виден великанский замок. За пропастью в милю шириной прямо в горе светились красным светом окна. Башни торчали над замком, словно их не воздвигли нормальным образом, а вылепили по-гномьи.

Плохая новость: я ведь уже говорил про пропасть в милю шириной? Так вот, скала, на которую мы взобрались, оказалась лишь узким плато, а за ним открывалась ещё одна пропасть, и обрыв там был таким же глубоким и отвесным, как тот, что мы преодолели.

Поскольку на восхождение у нас ушёл целый день, я прикинул, что месяцев за шесть мы до замка точно доберёмся. Вот только уже вечер понедельника, а в среду теоретически должен появиться остров Волка.

– Давайте заночуем здесь, – предложил Блитцен. – Может, утром сумеем разглядеть, как лучше переправиться через этот провал.

И хотя время поджимало, спорить никто не стал. Мы все так вымотались, что просто рухнули, где стояли.

Как это часто бывает, на свежую голову поутру оказалось, что всё куда хуже, чем виделось вечером.

В крепость Гейррёда не вело ни лестниц, ни удобных канатных дорог, даже прямого авиасообщения и то не было. Я чуть не огрёб топором в лицо, предложив Самире превратиться, к примеру, в гигантскую сумчатую летягу и перенести нас через пропасть. К счастью, вмешался Хэртстоун, просигнализировав: «Идея».

Он достал из мешочка руну.

– «Эм», – сказал я.

Он покачал головой и по буквам показал название руны: «Э-В-А-З».

– Точно, – кивнул я. – Если б она называлась «Эм», это было бы слишком просто.

Сэм взяла плашку с его ладони:

– А я её знаю. Она символизирует лошадь, да? Вот этот изгиб – как бы седло.

Я прищурился и присмотрелся к руне внимательнее. Дул такой холодный и сильный ветер, что включить воображение никак не удавалось: сколько я ни смотрел – упорно видел просто букву «М».