– И чем она нам поможет? – спросил я.

Хэртстоун показал: «Означает «лошадь», «перемещение». Возможно, способ попасть туда», – и он махнул рукой в сторону крепости.

Блитцен подёргал себя за бороду:

– Судя по всему, это мощная магия. Ты уже пробовал?

Хэртстоун покачал головой: «Не волнуйся. Справлюсь».

– Я и не сомневаюсь, что справишься. Но ты уже несколько раз истощал свои силы до предела.

«Всё будет нормально», – упрямо показал Хэрт.

– По-моему, у нас нет выбора – раз уж никто не готов отрастить крылья и перенести нас через пропасть, – сказал я.

– Ты у меня сейчас сам с этой горы полетишь, – пригрозила Самира.

– Ладно, – решил Блитцен. – Давайте попробуем. То есть руну попробуем, а не спустить Магнуса с горы. Может, Хэрт сумеет призвать для нас вертолёт.

– Вертолёт Гейррёд услышит издалека, – возразил я. – Чего доброго, ещё начнёт кидаться камнями – тут нам и крышка.

– Ладно, – уступил Блитцен. – Тогда вертолёт-стелс. Давай, Хэрт, за дело.

Сэм вернула ему каменную плашку. Хэрт стал водить над руной ладонью, шевеля губами, словно пытался представить, как могут звучать слоги.

Плашка рассыпалась в пыль. Эльф ошеломлённо уставился на серый порошок, струящийся у него между пальцев.

– Как я понимаю, это не то, что было задумано? – уточнил я.

– Ребята. – Голос Самиры прозвучал так тихо, что я едва расслышал его сквозь вой ветра. Она указывала куда-то вверх.

Там, в небе, сквозь облака к нам мчался огромный силуэт. Мчался с такой скоростью, что я даже не понял, что это, пока он не очутился прямо над нами. Это был конь вдвое больше обычной лошади. Его серая шкура переливалась, как жидкая сталь, белая грива развевалась на ветру, чёрные глаза блестели.

Крыльев у жеребца не было, но он скакал по воздуху так, будто под ним был покатый склон. И только когда он приземлился рядом с нами, я разглядел, что у него не четыре, а пять, шесть, семь… восемь ног! Там, где у нормальных лошадей одна – у него две: прямо как сдвоенные колёса у пикапов-вездеходов.

Я повернулся к Хэртстоуну:

– Да, чувак, когда ты призываешь лошадь, ты на мелочи не размениваешься.