Он не боец, как и я. Но есть и другие способы выиграть битву.

Я подхватил клубок бечевы. На ощупь он был словно снежная пряжа – до невозможности мягкий и холодный. Меч, который я держал в другой руке, вдруг перестал вырываться.

– Что мы делаем? – спросил Джек.

– Пытаемся во всём разобраться.

– О, супер. – Меч задрожал, будто потянулся спросонок. – И как, получается?

– Понемногу. – Я воткнул остриё меча в землю. Он не делал попыток улететь. – Может быть, однажды ты и достанешься Сурту, – сказал я. – Но он не понимает, в чём твоя сила. А вот я наконец это понял. Мы с тобой напарники.

Я накинул Андскоти на рукоять меча и затянул петлю потуже. Битва, бушевавшая вокруг, как будто померкла. Я перестал думать о том, как бы убить Волка. Мне его не убить, если кто-то и сможет это сделать, то не я и не сейчас.

Вместо этого я сосредоточился на ощущении идущего изнутри тепла, которое всегда охватывало меня, когда я исцелял кого-нибудь. На силе жизни и роста – силе Фрейра. Девять дней назад норны сказали мне: «Держит солнце путь на восток».

Здесь, в этом краю, царят ночь, зима и лунный свет. Значит, я должен стать летним солнцем.

Волк почуял перемену в воздухе и отшвырнул Самиру так, что она покатилась кувырком по усыпанной костями земле. Морда его была вся в царапинах от когтей, на лбу уродливо блестела чёрная руна Тюра.

– Что ты задумал, Магнус? А ну прекрати! – И он прыгнул на меня, но, не долетев, рухнул на землю и завыл от боли.

Меня окутал свет – та самая золотистая аура, которая появилась, когда я исцелял Сэм и Хэрта в Ётунхейме. Этот свет не был жгучим, как пламя Муспелльхейма. Он даже не был особенно ярким, но он определённо причинял боль Волку. Фенрир рычал и ходил туда-сюда, не решаясь приблизиться и щурясь на меня, как на прожектор.

– Прекрати! – повторил он. – Ты что, надеешься взбесить меня до смерти?

Львица-Самира с трудом поднялась на лапы. На боку у неё зияла ужасная рана. Морда выглядела так, будто она сыграла в «паровозик» с грузовиком.

– Магнус, что ты делаешь?

– Лето.

Порезы на моей груди зажили. Слабость отступила. Мой отец – бог тепла и света. Волки – создания тьмы. Сила Фрейра сдерживала Фенрира точно так же, как она заставляла отступить невыносимый холод или жар.

Джек взлетел над землёй и радостно загудел:

– Лето. Да, я помню лето.

Я вытравил столько Андскоти, сколько было нужно, чтобы меч летел как воздушный змей. И повернулся к Волку: