— Разворачивайся, — напряжённо произнесла Азира. — Объедем через центр.

Марк осторожно переместил наставницу на плечо и выглянул через переднее стекло перевоза.

— Чего им надо?

— У Орта надо спрашивать, я полагаю, — раздражённо отозвалась Азира. — Ильд, поворачивай, говорю!

— Много времени потеряем, — бросил рубр, не сбавляя скорости. — Что же они, не пропустят нас в Медику с больной?

— Я разберусь, если что, езжай, — пробормотал Марк, вглядываясь в толпу ренов в сером у въезда в Ритму.

Камайла испуганно подняла голову, Ильдан хмыкнул и переглянулся с Азирой.

— Остановитесь, — раздался усиленный голос от ворот, стоило им подъехать. — Оставайтесь в перевозе.

— Ритмы нам отдают приказы, я правильно расслышал? — недоверчиво воскликнул Ильдан, но машину, покосившись на неподвижную Карину, остановил.

От ворот уже приближалась группа серых, прикрываясь барьерами.

— Да что у них тут происходит, — пробормотала Азира, распахнула дверь и выкрикнула: — Пропустите в Медику, у нас рубра умирает!

— Шестая семья? — сухо спросил один из ритмов — голос было еле слыхать из-за барьера. — Кто послал?

— Со слухом плохо? — рассердилась рубра. — Никто не посылал, нам нужно к медикам! Плевали мы на ваши разборки! В перевозе рубра при смерти. Не верите — сами посмотрите.

Ритмы переглянулись. Барьер звякнул, выпуская вперёд одного из них. Остальные приняли угрожающие позы — Марк слышал, как Камайла фыркнула при виде этой картины.

Он осторожно, не выпуская из рук наставницу, дотянулся до дверной ручки и открыл замок. Постарался не закатить глаза, когда ритм настороженно отпрыгнул в сторону.

— Орнаменты, — буркнул он, когда последний засунул, наконец, нос в салон, оглядывая лежащую без сознания Карину. — Шестьдесят второй день.

— Шестьдесят второй? — поразился ритм. — Разве столько держат? Что же она натворила-то…

— Нет времени рассказывать, — сдерживая ярость, перебил Марк. — Вы нас пропустите или нет?

— Спрошу у начальства, — после заминки решил ритм и поскорее метнулся прочь.

Марк глубоко вдохнул, стараясь взять себя в руки. Он буквально физически ощущал, как с каждой потерянной секундой из тонкой нити надежды исчезает волоконце за волоконцем…