Пацан сунулся вперед, едва ведро стало досягаемо. Зачерпнул, напился. Снова напился. Понес полные горсти к морде щенка… все разлил. Шмыгнул носом и уставился на ведро…

Не хочу вспоминать следующий час своей жизни. Не хочу никогда вообще. Стереть бы его, наглухо замазать чем-то… сплошным. Но вряд ли получится. Не думала, что на ком-то может скопиться столько грязи и паразитов. Что воевать за право остаться грязными со мной будут так яростно. Что я способна кричать на малышню, используя мат. Увы, все это — было. Свидетель имеется: капитан весь нос расплющил, наблюдая через стекло. Белый стал, белый в зелень, как утопленник. Щенок на него влияет даже издали, и малышню ему жаль, и что на мне укусы сразу зарастают, он тоже рассмотрел… В общем, перепугался не на шутку. Нежный он для капитана.

Пока отмытая малышня сохла и успокаивалась, я сожрала плесневый хлеб и внушила себе, что стала сильной. Выбора-то нет… Надо тащить из трюма трупы. Свою бывшую камеру я заперла при помощи лома, чтобы не думать о коматозном пленнике. Дохлых уродов обмотала верёвками. Мысль о разделке трупов на месте крутилась в мозгу и вызывала тошноту. Рациональная, но — жутковатая. Хотя как врач я должна спокойно реагировать на анатомические опыты.

В сумерках я вытянула оба трупа на палубу. Детально обыскала. Отсортировала одежду на годную — и испорченную либо бесполезную. Добротные сапоги отнесла капитану. Два ключа — механику. Как назло, ни один не подошел… Почти целую рубаху я замочила и пожмакала, чтобы хоть как-то застирать кровь. Отдала пацану. Он сперва отбивался, а после притих. Под рубахой им со щенком уютнее. Я поняла и сверху пристроила еще и куртку. Наконец, спихнула трупы за борт. Мне, катеру и малышне стало легче. Точно знаю.

Вообще я излишне суетилась и думала о мелочном. Вот хоть о таком: как устроить рыбную ловлю? Если в ведро накрошить хлеба, заплывет туда рыбина или нет? Если засунуть в ведро гнилое мясо и опустить пониже, — кто туда залезет жрать? Он будет съедобным? А если он заглотит и ведро, и веревку?

Я непрерывно думала. Лишь бы не знать того, что и так знаю. Лишь бы не строить догадок, которые взрывают мозг.

Щенок — девочка. Бесхвостая девочка с очень сильным и сложным голосом. Масть — рыжая, пятна по шкуре темные, узор смутно знакомый. Десять лет назад в стае степи пропала малышка. После этого ведьмы научились приманивать щенков и ссорить людей с валгами. Наверное, Кузя попался именно так… Есть ли правда в том, что я пытаюсь додумать, связать из обрывков сведений? Алекс молчит. Он сразу понял то, что я не желаю понимать. Он теперь занят, перепроверяет данные о перемещениях малых групп людей — за все десять последних лет!