Верно, в таком ошеломлении лучше присесть. И я, не отрывая взгляда от неба, опустился на обрезиненный бетон и свесил ноги в покатую пустоту бассейна. Никогда не видел столь жуткого зрелища. И столь прекрасного.

– Через пару часов встанет солнце, – сообщил Фултон траурным тоном.

У нас. Дальше к востоку, где-нибудь над Атлантическим океаном, солнце уже пробило лучом горизонт. Я хотел заговорить об этом, но из теней у двери мотеля донесся тихий голос:

– Пап? Ты с кем болтаешь?

Должно быть, Джоди, дочь Фултона. Она нерешительно шагнула вперед. На ней была белая пижама и незашнурованные кроссовки. Заспанные глаза и круглая мордашка, простая и симпатичная.

– Иди сюда, милая, – позвал Фултон. – Забирайся ко мне на закорки, посмотри на небо.

Она, по-прежнему ничего не понимая, вскарабкалась ему на плечи. Фултон встал, придерживая ее за лодыжки, чтобы поднять чуть ближе к мерцающей тьме.

– Гляди, – сказал он и улыбнулся сквозь слезы, бежавшие по щекам. – Гляди, Джоди, как далеко сегодня видно! Сегодня видно все насквозь, до самого конца!

* * *

Я вернулся в номер, чтобы посмотреть новости (Фултон сказал, что почти все кабельные каналы работают). Проблески закончились час назад. Просто исчезли вместе с мембраной. Карусель Спина остановилась без лишнего пафоса – так же как и завертелась. Никаких фанфар, никакого шума, если не считать невразумительного статического потрескивания с солнечной стороны планеты.

Солнце.

С тех пор как Спин спрятал его от нас, оно состарилось на три миллиарда лет (с хвостиком). Я попытался вспомнить рассказы Джейса о нынешнем состоянии Солнца. Оно смертоносное, без вопросов; мы вышли из обитаемой зоны; об этом знают все на свете. В прессе не раз мусолили образ вскипающих океанов; интересно, мы уже дошли до этой точки? Погибнем к полудню или пробарахтаемся до конца недели?

Хотя какая разница?

Я включил висевшую в номере маленькую видеопанель, пощелкал пультом и нашел прямую трансляцию из Нью-Йорка. Полномасштабная паника еще не началась: почти все спали – кроме тех, кто проснулся, увидел звезды, сделал соответствующие выводы и решил опередить утренние события. Команда новостного отдела в лихорадочном приступе профессионального героизма отправилась на Статен-Айленд и установила направленную на восток камеру на крыше одного из зданий на вершине Тодт-Хилл. Освещение было тусклое, небо понемногу светлело, но солнце не показывалось. Двое ведущих (оба на грани нервного срыва) зачитывали друг другу свежеприсланные по факсу бюллетени.

В них говорилось, что после окончания проблесков сколь-нибудь вразумительную связь с Европой установить не удалось. Трудности могли быть вызваны электростатическими помехами (например, если прямой солнечный свет вымывал из эфира сигналы аэростатной сети), поэтому просьба не спешить с печальными выводами.