– С ним много чего случилось, Эд, но он ни в чем не запутался. Я была рядом, когда он умирал.

– Ах вот как? Интересно. Потому что я, в отличие от тебя, был рядом, когда он жил.

Кэрол ахнула и отвернулась, словно ей отвесили пощечину.

– Ладно тебе, Кэрол, – не унимался И Ди. – Именно я воспитал Джейсона, и для тебя это вовсе не новость. Пусть ты не в восторге от той жизни, что я ему выстроил, но именно так все и было: я выстроил его жизнь и обеспечил Джейсона средствами, чтобы ее прожить.

– А я его родила.

– Это не нравственный поступок, а физиологическая функция. Все, что было у Джейсона, он получил от меня. И я научил его всему, что он знал.

– К добру или к худу?

– А теперь ты вздумала порицать меня только потому, что у меня появились некоторые практические соображения.

– Практические соображения? Какие именно?

– Очевидно же, что я говорю о вскрытии!

– Да, ты упоминал об этом по телефону. Но это унизительно и попросту невозможно.

– Я надеялся, что ты серьезно отнесешься к моей озабоченности. Как видно, зря. Но мне не требуется твое разрешение. За стенами этого здания ждут люди с судебным приказом, выданным на основании закона о чрезвычайных мерах, они заберут тело.

Кэрол попятилась:

– Неужели ты и это можешь?

– Здесь у нас нет вариантов. Ни у тебя, ни у меня. Тело заберут, нравится нам это или нет. Да это простая формальность, никакого вреда не будет. Умоляю, давай сохраним хоть немного достоинства и взаимоуважения. Позволь мне забрать тело моего сына.

– Не могу.

– Кэрол…

– Я не могу отдать тебе тело.

– Ты что, не слышишь? Это не обсуждается!

– Прости, но это ты меня не слышишь. Так послушай, Эд, и послушай внимательно. Я не могу отдать тебе тело. Это попросту невозможно.