– Чем займетесь в Порт-Магеллане?

– Чем займусь? – Джала вскинул брови. – Перетрахаю всех красоток. И, пожалуй, парочку страхолюдин. Чем мне еще заниматься?

Футбольный мяч снова вылетел за сетку. На сей раз Джала подхватил его обеими руками и прижал к животу.

– Проклятье, я же вас предупреждал! – крикнул он. – Вот и доигрались!

Детишки (человек двенадцать) тут же налетели на сетку и недовольно загомонили, но лишь один из них – не кто иной, как Ен, – отважился выйти за пределы поля и вступить в открытую конфронтацию с Джалой. Ен весь вспотел, а грудь его ходила ходуном, словно кузнечные мехи.

– Отдайте, пожалуйста, мячик, – сказал он.

– Мячик, говоришь?

Джала, надменный и разгневанный (хотя я не видел никаких оснований для гнева) встал, крепко прижимая мяч к груди.

– Мячик тебе нужен? На, бери!

Он пнул мяч, и тот взмыл вверх, перелетел через палубное ограждение и плюхнулся в сине-зеленые воды огромного Индийского океана.

Ен посмотрел на Джалу – сперва озадаченно, затем сердито. Негромко сказал что-то язвительное по-минангски. Джала побагровел и отвесил мальчишке оплеуху – такую, что тяжелые очки Ена слетели с лица и звякнули о палубу.

– Извинись, – потребовал Джала.

Ен зажмурился, упал на колено, несколько раз то ли вздохнул, то ли всхлипнул. Наконец встал. Прошагал по палубному настилу, поднял очки, водрузил их на нос, вернулся, с достоинством расправив плечи (с удивительным достоинством, подумал я), встал перед Джалой и сказал еле слышно:

– Нет. Это вы извинитесь.

Джала охнул и выругался. Ен съежился. Джала замахнулся снова.

На середине замаха я перехватил его запястье.

– Это еще что? – Джала изумленно взглянул на меня. – Отпустите!

Он попробовал вырвать руку. Я не отпускал.

– Больше его не бей, – сказал я.

– Буду делать, что хочу!