Я припомнила, что она говорила о спорах с Госпожой.

Не так давно, услышав такое от настоятельницы, я была бы шокирована, но мой недавний опыт оказался поучителен.

– Госпожа говорит с вами?

Она разразилась смехом.

– С завидным постоянством и довольно настырно. И учитывая, насколько я не хочу этого делать, Она будет продолжать в том же духе.

Монастырь был местом, полным извилистых каменных дорожек и продуваемых всеми ветрами зубчатых крепостных стен. Воздух здесь пах горами, древесным дымом и сосновой смолой. Когда ветер дул со стороны священных рощ, я слышала стук молотков, которыми братья вбивали колышки в стволы. Потом они возвращались с ведрами древесного сока, из которого готовили ладан.

Монахи не знали, как ко мне относиться, что казалось нормальным, потому что я тоже не понимала, как обходиться с ними. Их крепость располагалась весьма отдаленно и посетители в ней были редкостью; они занимались своими делами практически в полной тишине, просто обмениваясь серьезными взглядами, когда встречались во время трапезы и молитв. Настоятелем был немногословный человек с единственной реликвией Замерзшего, взволнованный внезапным наплывом паломников в его владения. К счастью, посетителей не пускали дальше монастыря, хотя инциденты все равно случались. Однажды кто-то добрался до трапезной и простерся у моих ног, прежде чем извиняющимся братьям удалось его увести.

Я проводила дни, попеременно отдыхая и удостаиваясь брани Восставшего, если напрягалась чрезмерно. По его меркам, для этого достаточно было пройти весь коридор в одиночку или подняться на несколько ступенек, чтобы полюбоваться видом с крепостных стен. В роли его сообщницы выступала Маргарита; стоило мне выйти из кельи, она поспешно устремлялась следом, и ее каштановые волосы развевались на ветру. Часто она сжимала в руках письмо от Чарльза, вполголоса перечитывая его в третий или четвертый раз. Теперь, когда ее личность была раскрыта, поговаривали о том, чтобы позволить ей обучиться на целительницу в Шантлере. Сестры из Бонсанта уже слали рекомендательные письма.

Минула неделя, прежде чем я узнала, что Леандр отправился в монастырь вместе с нами. Никто не хотел говорить мне об этом, и к тому времени как это раскрылось, едва не стало слишком поздно.

– Он не в силах принимать посетителей, госпожа, – пролепетал взволнованный брат, которого мне наконец удалось загнать в угол спустя несколько часов беготни за монахами, точно за испуганными овцами. – По правде говоря, я думаю, его привезли сюда, чтобы он спокойно дожил свои последние дни.