Пятый снова погладил жетон на груди.

Если бы он был уверен, что Шестнадцатый такой же, как он — случайно попавший сюда, который хочет того же самого — выжить, они могли бы составить «двойку». «Двойку худших» — Пятый хмыкнул про себя. Если он был уверен, что новый ученик не очередная проверка, он бы сказал ему, что каждое сказанное им слово — записывается жетоном и передается Наставникам — именно поэтому они точно знают, что в каждое мгновение происходит на острове.

Он бы рассказал, что даже то, куда Шестнадцатый ходит за день — записывается все в виде карты. Чтобы управлять умами — нужно изучать, и их изучали тщательно. Это не считая поверхностной проверки менталистами раз в четыре декады.

Пятый вздохнул, прикусывая губу.

Решения он так и не принял. Быстрый ум, странное воспитание, странные принципы — Шестнадцатый ходил, как чернь, но при этом использовал приборы, как сир, а писал, как Наследник клана. При этом он не знает элементарных вещей, как будто вырос в лесу или пустыне. То, что им показали маги памяти — кусочки, мозаика воспоминаний Шестнадцатого, не сделала его понятнее и ближе. Наоборот. Многих забрали на остров в детстве, и, проведя тут десять зим, они не покидали его никогда. А Шестнадцатый был чужим. Чуждым, из того мира, который был потерян для каждого из них.