Рядом задыхались от хохота, зажимали рот руками, чтобы не нарушать священные правило — никакого общения за едой, а потом просто начали складывать салфетки поверх подносов, давая сигнал — «обед закончен» и свободно хохотать в голос.

— Вот и правильно… слабым должно учиться терпеть, — назидательно пропел Толстяк, наблюдая, как Коста отстраняется от стола.

Коста сделал шаг назад и чуть склонился, обозначая поклон-вежливое-согласие-со-словами-собеседника, чтобы было удобнее ухватить скатерть обеими руками. И резко рванул ткань со стола на себя. Вверх взлетело все — подносы, ножи, пиалы, тарелки, остатки еды, палочки изо рта одного ученика, и разметало по столовой быстрее, чем успели перехватить плетениями — хотя ещё миг, и они бы успели запитать узлы силой.

— Ты-ы-ы… — Толстяк встал напротив, утирая лицо и отводя руку для удара — ладонь уже полыхнула силой.

Коста стоял спокойно — Пятый разъяснил ему, что драки, тем более с неоправданным использованием силы запрещены, помимо наказания в карцере, и штрафных, снимут столько баллов, что скатишься даже не на строчку ниже — а на пять-десять.

Ему — всё равно и падать уже некуда, и силу он не применял. Но явно не всё равно тому, кто занимает пятую строчку сверху.

— Тихо! — властный окрик с «привилегированной» части столовой, где за отдельным столом сидели лучшие ученики прозвучал хлестко и резко. — Девятый!

Толстяк медленно, явно борясь с самим собой опускал руку, отведенную для плетения вниз.

Коста помолчал, отряхнулся ещё раз, с удовольствием обрызгав рядом стоящих рядом, и медленно повторил:

— За любую ошибку последует наказание. А если силы не хватает даже на то, чтобы удержать подносы на столе, может… стоит просто… меньше жрать? Это пойдет на пользу… фигуре…

— Девятый! — Третий ученик встал из-за стола и подошел к ним, Толстяк немного склонил голову, подчиняясь. — Использовать силу против… бессильных… в этом нет чести, — произнес он медово.

Коста сжал кулаки.

— Со-ученики, кто хочет проявить участие и помочь соратникам?

С готовностью с мест подскочили сразу четверо учеников, и Семнадцатый в том числе, и наперегонки начали плести — кто-то очищащее, кто-то переносил остатки разбитых тарелок на стол… три мгновения, и Коста остался единственным грязным во всей столовой, а его посуда и грязный поднос валялись под ногами.

Если бы Коста использовал хотя бы половину из этих плетений — был бы мокрым насквозь от пота, и у него ушло бы куча времени. И очищающее он умел плести — мастер Хо учил его, но… как и простые плетения переноса, это было на пределе его сил и ни разу не выходило сразу. Быть грязным лучше, чем быть ещё раз опозоренным.