Любора и остальные бойцы непобедимого отряда, не отыскав всех рун, наружу пока не выбрались, но были уже на верном пути. Тибальд, постреливая из сглаздамата последовательностями азбуки Морзе, помогал им находить нужные руны. Нахаба бродил с вещуном вдоль стены дома и, сосредоточенно хмурясь, делал доклад начальству. В докладе сообщалось о тщательно спланированной операции по захвату мистически оборудованного строения, своевременность которой лишила Фазаноля опорной базы в северо-западном регионе.

– Золотые уста! Если ему не объявят очередную благодарность, то пусть меня уволят! – восторженно шепнул Еве Тибальд.

Кроме обычного экипажа в «Ровер» забрались все гарпии, поленившиеся лететь на своих крылышках.

– А вы куда? – попытался притормозить их Бермята.

– А мы за Окипетой! Где наша сестр-р-р-ррра?! Вер-рр-рни сестрррру! – каркнула Келайно так внезапно резко, что Бермята с перепугу дёрнулся и носом ударился о руль.

Филат счёл более безопасным перебраться в багажник, для чего ему пришлось перелезть через спинку задних сидений. Ева оказалась зажата между Аэллой и Подаргой. Келайно была крайней в ряду, а Аэллопа попросту лежала на крыше «Ровера», где её обдувал ветерок. Летели в полном молчании, лишь временами Келайно покаркивала, проклинала всех подряд и требовала сердец и крови.

– Может, печеньку? – ласково предлагала ей Подарга.

– Молчи! Я пер-р-реживаю! Ты никогда не любила сестрр-рр-ру! – набрасывалась на неё Келайно, и полётные амулеты начинали потрескивать от стихийной магии.

Бермята то и дело привставал и выглядывал в окно, распутывая переплетения улиц и теряясь во множестве крыш.

– В Магтербурге есть два места, от которых я отталкиваюсь, когда что-либо ищу: это Невский магспект и Магсковский вокзал. Я танцую от них как от печки! Кстати, невеста Нахабы утверждает, что раз в год все болотницы России съезжаются в Магтербург для поклонения ВСЕПУБОЛу.

– Кому-кому? – переспросила Ева.

– Всемирному пупу всех болот. Что это такое, знают только болотницы и, возможно, ещё Пётр. Не просто же так он стал здесь что-то строить?.. А! Вот и он! Мы на месте!

Снаружи дом с ротондой особенного впечатления не производил. Ну дом и дом. Ева даже испытала разочарование. Настасья разделяла её чувства.

– Ну классицизм! – заявила она. – Причём кондовейший! Дёшево, сердито, побольше площадей внутри, и чтоб выглядело подороже. Эдакий торговый центр конца восемнадцатого века. Мистическая же история дома, как я подозреваю, началась с фразы «Понатыкай-ка мне, батюшка, побольше колонн!» А архитектор что? Человек подневольный – взял да понатыкал…