63

63

Тюремные камеры как-то все походили друг на друга, даже если были по-разному оборудованы. Эта представляла собой клетку, как для дикого животного, и была одной из трех одинаковых камер, находившихся в большом побеленном подвале, в котором оставалось еще достаточно места, где могла бы собраться сотня людей, чтобы наблюдать за заключенными. К счастью, Хелена была единственной узницей, и место оставалось свободным: похоже, никто не собирался иметь с ней дело. Ее даже не допросили. Двое эсэсовцев всего лишь забрали ее, не сказав больше ни слова, не реагировали на вопросы Хелены во время поездки, поместили ее в камеру, заперли, а затем ушли. Чемодан забрали с собой.

Также и в это утро полоска дневного света упала на рассвете через узкое подвальное окно прямо на нары Хелены и разбудила ее. Она сразу же поднялась, села и уныло уставилась на окружавшие ее прутья решетки. Она озябла от ночной прохлады, у нее не было никакого одеяла, только пальто.

Нары, привинченные к подвальной стене, были с тонкой набивкой и покрыты резиной, которая крошилась по краям. Поверхность казалась такой грязной, что Хелена старалась как можно меньше прикасаться к ней.

Остальная обстановка камеры состояла из жестяного ведра с крышкой в углу и крана, из которого вода только капала. После прибытия, когда стало ясно, что ей придется провести здесь ночь, Хелена немного умылась, но не стала пить эту воду, хотя и испытывала сильную жажду и голод, поскольку от нервозности за весь день почти ничего не съела.

На следующий день около полудня молодой парень с соломенно-русыми щетинистыми волосами принес ей немного поесть, хлеб и суп. Он был в форме и с повязкой со свастикой на руке, и он не сказал ни слова.

Ночью ей пришлось превозмочь себя и воспользоваться ведром. Затем она осторожно закрыла крышку и поставила ведро в самый дальний угол камеры, но все равно не было спасения от омерзительной вони, исходившей от него.

Во всяком случае, ей так казалось.

Вот и настал уже второй день. Странно – она была совершенно спокойна. Единственный вопрос, который ее занимал, заключался в том, как долго ей придется пробыть здесь, прежде чем что-то начнет происходить. Но в остальном… Она попыталась. И она сделала все возможное. Это немного утешало, даже если в конечном счете ничего не вышло. По крайней мере, она попыталась, по крайней мере, она сделала хоть что-то.

Из глубины, оттуда, где лестница исчезала в тени, время от времени доносились голоса. Этим утром их было больше, чем вчера, и они звучали более взволнованно и громко, пусть даже Хелена не могла разобрать ни слова. А еще казалось, что там работал телевизор: столь напыщенно звучали только дикторы еженедельных и ежедневных новостей.