Сердце все еще ныло. Корабль для капитана – не просто машина. Все равно, что конь для кавалериста, или даже больше, проросшее в душу живое существо. Он оставил свой корабль: сперва на Шварца, потом на аль-Саида и аль-Фархада. Забросил его. И вот итог…

Да нет, напрасно он снова ковыряет рану. Сиди он сам за пультом, поступил бы так же. Или не поступил бы – вот что больно сознавать. Теперь непонятно, смог бы он совершить то же, что Шварц, и то же, что аль-Саид? И никто никогда уже этого не узнает. И не к лучшему ли, что у управления в критический момент оказался отчаянный мальчишка Принц?

– Вряд ли что-то можно противопоставить стихии, кроме мастерства и мощи, – и нестандартных решений, именно благодаря им Шварц не стал последним командиром «Ийона», вытащил крейсер из развороченного прокола, но о Шварце Гржельчик лишний раз упоминать не хотел. Чужие раны тоже не стоит ковырять. – Однако в гибели «Сайреса Смита» и «Хана Соло» повинна неверная тактика. Это правило экономии сил, которого мы одиннадцать лет придерживались и которое оказалось несостоятельным во время войны. У нас все еще самый большой флот в Галактике, двадцать крейсеров с учетом недавно построенного «Алексея Смирнова», двадцать два, если считать те, что вот-вот будут введены в строй. Нерационально держать их на Земле, стараясь обойтись малыми силами. Да, сражения дорого обходятся, а проколы – еще дороже… Но когда идет война, следует думать не об этом, а о том, как закончить ее в минимальные сроки и с минимумом потерь. А для этого нужно использовать крупные формирования. Такие, чтобы у врага не было даже малейшего шанса. И пусть наши расходы оплачивают побежденные.

– Крупные формирования, – задумчиво повторила Салима, оторвав взгляд от голограммы с текущим распределением крейсеров. – Всегда ли они гарантируют победу? Напомните-ка мне, адмирал Гржельчик, сколько кораблей привел Ен Пиран к Нлакису? Тридцать пять? Тридцать семь? Вы сумели разогнать их всего с несколькими крейсерами.

– Так то я, – без ложной скромности пожал плечами Гржельчик.

Новый главнокомандующий казался скалой. Он был собран и деловит, пить не пожелал: ни кофе, ни коньяк. Не старый еще, но совсем седой, глаза цвета стали. Несуетливый, уверенный, умеющий расположить к себе, свободный от ненависти и не одержимый фанатической верой. Ей нужно было продвинуть Гржельчика сразу после его возвращения из монастыря, а она не захотела обидеть Ларса. Ларс был хорошим главнокомандующим… для мирного времени или для иной, маленькой войны.

– Что вы предлагаете? – спросила она.