Он закурил и присел на край стола, смахнув часть бумаг марсианина.

— Остаток отпуска мне следовало бы провести с семьей, но, как видишь, я выкроил время навестить тебя.

Он подался вперед и нежно провед рукой по жесткой щеке марсианина.

— Ты так и не скажешь, что рад меня видеть?

Уллен протер очки и внимательно поглядел на землянина.

— Но, Тшонни, неушели ты настолько сомневаешься, што я рат тепя витеть, што не поверишь до тех пор, пока я не выскашу это словами? — Он помолчал. — Нато будет стелать об этом пометку. Вам, простотушным семлянам, всекта необходимо вслух ислакать трук перет труком такие отшевитные вещи, а инатше вы ни во што не верите. У нас, на Марсе...

Говоря это, он методично протирал стекла. Наконец он вновь водрузил очки на место.

— Тшонни, расве у семлян нет „тесориентирующего орушия”? Я поснакомился во время налета с отним тше-ловеком в убежище, и он не мок понять, о тшем я коворю.

Джонни нахмурился.

— Я тоже не понимаю, о чем ты. Почему ты спрашиваешь об этом?

— Потому што мне кажется странным, што вы с таким трутом поретесь с этим венерианским наротом, токта как у них, похоже, вовсе нет экранов, штобы вам противотей-ствовать. Тшонни, я хотшу, штопы война поскорее контши-лась. Она мне постоянно мешает, все время прихотится прерывать рапоту и итти в упешише.

— Погоди-ка, Уллен. Не торопись. Что это за оружие? Дезинтегратор? Что ты об этом знаешь?

— Я? О таких телах я воопше нитшеко не снаю. Я полагал, што ты снаешь, потому и спросил. У нас на Марсе в наших исторических хрониках коворится, што такое орушие применялось в наших древних войнах. Мы теперь в орушии совсем не распираемся. Моку только скасать, што оно пыло простым, потому што противная сторона всегда што-нипуть применяла тля сащиты, и токта все опять становилось так ше, как пыло... Тшонни, тепе не покажется сатрутнительным спуститься со стола и отыскать „Натжало космитжеских путешествий” Хиккинпоттема?

Джонни сжал кулаки и бессильно потряс ими.

— Уллен, чертов марсианский педант... неужели ты не понимаешь, насколько это важно? Ведь Земля воюет! Воюет! Воюет! Воюет!

— Все верно, вот и прекратите воевать, — в голосе Уллена звучало раздражение. — На Семле нет ни мира, ни покоя. Я натеялся как слетует порапотать в пиплиотеке... Тшонни, поосторошнее. Ну пошалушта, ну што ты телаешь? Ты меня просто опишаешь.

— Извини, Уллен. А как ты со мной обошелся? Но мы еще посмотрим.

Отмахнувшись от слабых протестов Уллена, Джонни подхватил его на руки вместе с креслом-каталкой, и марсианин оказался за дверью раньше, чем успел закончить фразу.