Ракетотакси ожидало возле ступеней Библиотеки. С помощью водителя Джонни запихнул кресло с марсианином внутрь. Машина взлетела, оставляя за собой кометный хвост смога.

Уллен мягко пожаловался на перегрузку, но Джонни не обратил на это внимания.

— Чтобы через двадцать минут мы были в Вашингтоне, приятель, — бросил он водителю. — Наплюй на все запреты.

Чопорный секретарь произнес холодно и монотонно:

— Адмирал Корсаков сейчас примет вас.

Джонни повернулся и погасил сигарету. Затем бросил взгляд на часы и хмыкнул.

Уллен очнулся от беспокойного сна и тут же нацепил очки.

— Они наконец-то опратили на нас внимание, Тшонни?

— Тс-с-с!

Уллен безразлично оглядел роскошную обстановку кабинета, огромные карты Земли и Венеры на стене, внушительный стол в центре. Скользнул глазами по низенькому, полненькому, бородатому человеку по ту сторону стола и с облегчением остановил взгляд на долговязом рыжеватом мужчине, стоявшем неподалеку.

От избытка чувств марсианин попытался даже приподняться в своем кресле.

— Токтор Торнинг, вы ли это? Мы встречались с вами гот насат в Принстоне. Надеюсь, вы меня не сапыли? Мне там присвоили потшетную степень.

Доктор Торнинг шагнул вперед, с силой пожал руку Уллена.

— Разумеется. Вы делали тогда доклад о методологии исторической науки Марса, верно?

— О, вы запомнили, я так рат! Тля меня отшень утачно, што я с вами повстречался. Скажите мне как утшеный, што вы тумаете относительно моей теории о том, што социальная наступательность эры Гитлера послужила основной притшиной тля ПОЛЬ...

Доктор Торнинг улыбнулся.

— Мы обсудим это позже, доктор Уллен. А сейчас адмирал Корсаков надеется получить от вас информацию, при помощи которой мы сможем покончить с войной.

— Вот именно, — скрипуче произнес Корсаков, поймав кроткий взгляд марсианского ученого. — Хотя вы и марсианин, я предлагаю вам способствовать победе принципов свободы и законности над безнравственным поползновениями венерианской тирании.

Уллен с сомнением посмотрел на него.