— Приду, — пообещал Олег. — Если жив останусь.

— А тут уж постарайся. Негоже род наш прерывать. Я, конечно, глупостей изрядно натворил, но… что сумел, то искупил.

— Моя… бабка… она…

— Жива, что ей сделается, — махнул рукой дед. — Как… стало ясно, что дела мои не поправятся, то и поспешила откланяться. Я ведь не любил её. Никогда-то. И она меня. Но заботился вот. Все хотел показать, что не зря она за меня пошла, что не хуже я. В долги влез… долго лез, упорно, чтоб только угодить. То имение родовое, заложенное, выкупить, то дом в Москве восстановить, то приодеть, в свет вывезти, чтоб не хуже, чем у иных… теперь-то понимаю, что пыль в глаза пускала. Она. А я дураком был, да… дочек-то родила. И оставила. Просто одного разу возвращаюсь домой, а там пусто… и наряды прибрала, и шубы, и драгоценности. Дом свой продала, как и имение. За нею-то значились. А мне, стало быть, дети и долги.

— Ты не искал её?

— Искал. Не мести ради, но дочки горевали по матушке. А она… развода попросила. Я и дал. Хочет со своим хахалем в браке жить? Пускай себе. Тогда-то и понял, что все променял на ведьмино золото.

Дед вздохнул.

— Дочек-то растить пытался, но… не вышло. Твоя матушка первой сбежала, а там уже и младшенькая… может, если б я помягче был, оно б так не получилось. Ну да чего гадать… — дед махнул рукой и разом посерьезнел. — Срок выходит. Пора тебе.

— Куда?

— Туда, — он указал на лес, что вдруг показался на диво недружелюбным. Стоит темною стеной. — Иди. И помни, кто ты есть.

Олег бы и рад, да сперва понять бы на самом деле, кто он есть.

— Иди, иди, — дед махнул рукой. — А то тут легко задержаться можно. Тебя вон ждут. И… придет час, не ошибись с выбором.

Это он про что?

Если про женитьбу, то как ошибиться? Олег все для себя решил. Оно и вправду… титул, не титул, дадут, не дадут. На кой ляд он вообще Олегу нужен? Сколько лет без титула прожил, столько еще и проживет. С Ингой оно, конечно, на диво неудобно вышло, но тут уж как-нибудь сладит.

Она женщина разумная.

Да и Олег не дурак. Договорятся. А вот Ксения… тут думать надобно, как подойти, чтоб не получилось криво.

— Вот… дурень, — сказал дед и руки выпрямил, отчего Олегу в грудь ударило, опрокинуло, потянуло к лесу.

И вытянуло.

Он распахнул глаза резко, как и вдох сделал. А задышавши, удивился тому, что дышать-то способен. И еще тому, что кошка, устроившаяся на груди, та самая, трехцветная, разом спину выгнула.

— Ты чего? — спросил Олег.