Взгляд Дэна стал дикий, как у зверя. Если бы он мог, то точно бы зарычал.

– Пока вы снова не начали пытаться друг друга убить, я тоже хочу кое-что сказать вам обоим, – вмешалась Яра, чувствуя, как разговор снова сворачивает не туда, и вместе с гитарой вышла к столу, у которого расселись хранители. – Рейн, мы сегодня полдня провели в кладовке за вашими старыми фотографиями. На них до сих пор живут два родных брата, и, честное слово, – она оглядела сидящих вокруг, – один из них не всегда был забит татуировками по шею и улыбался как минимум в миллион раз чаще. Есть еще кое-что. – Она помедлила, а он быстро кивнул. – И теперь, несмотря на то что ты говоришь обратное, я все равно хочу думать о тебе лучше, чем, ты считаешь, есть на самом деле.

Макс. – Яра взяла его за руку. – Мы знакомы не так долго, чтобы я могла сказать такие слова, какие сегодня говорили твои друзья, но знаю достаточно, чтобы поверить в каждое из них и быть уверенной, что однажды смогу добавить к ним что-то столь же важное. Ты тот самый человек, который для меня открыл целый мир и продолжает его открывать. И теперь ты знаешь, что, кроме этого мира, у меня больше ничего нет.

Она подняла гитару. Руки уверенно перехватили яркий деревянный корпус и легли на гриф. Под тонкими пальцами громко заиграли струны. Они складывали удивительно легкую мелодию, в которой чувствовался нетронутый дух, не поддающийся воплощению, но такой близкий и пленительный, что далеким эхом находил отзвук в груди. Ее звонкий голос донес историю, которую прежде не слышал никто, а от откровения, с которым он звучал, затихало даже сердце в груди.

Струны замолкли. Откинув длинные волосы с лица, Яра изобразила поклон. Ее глаза снова загорелись. Под воодушевляющие хлопки стражей и одобрительный свист Жени она подошла обнять Макса, но он вместо этого поднял ее на руки. Золотые локоны скрыли их от всех, и мгновение ее глаза горели только для него. Он неохотно отпустил ее, только когда стражи хором стали просить сыграть еще, и сел на пол рядом с диваном, не выпуская из поля зрения Дэна, который теперь стоял, повернувшись к окну.

Яра еще играла много песен, и ее голос то и дело похищал всех присутствующих. Позже Артём расспрашивал ее о потерянной памяти, и она с улыбкой терпеливо отвечала на все вопросы. Макс заметил, что чем больше Кирсанов спрашивал, тем чаще она крутила волосы в руках и смотрела в пол.

Мортен с Экой ушли первыми. Следом Аня с Лёшей увели едва стоявшего на ногах Женю. Когда удалось выпроводить и Артёма, Макс закрыл за ним дверь и вернулся к столу, где еще осталась пицца.