– Розали оказалась беременна от Матиса, – как ни в чем не бывало продолжал Лоренс. – Ее ребенку пять, выглядит она на тринадцать, но на деле это уже невероятно сильный маг. Сам Матис исчез. Мы ничего не слышали о нем уже пять лет. Все эти годы я разыскивал его или других членов круга в Асуре, но безрезультатно, поэтому приехал сюда и рассчитывал…

– Что там с Матильдой? – застыв напротив окна, спросила его Эстель.

– Это твоя племянница… – начал было Игорь, но она перебила и его:

– У меня только один племянник! Ему и его семье я никогда не прощу смерти сына!

Тени от стен потянулись к центру кабинета, где стоял Игорь. Его плечи поднялись и расправились, а вся осанка приняла угрожающий вид. На морщинистом лице появился жесткий протест.

– Это и твоя семья! Выслушай его уже, наконец! – разошелся во всю силу голоса Ратманов. – Может, нам с моим братом-идиотом тоже стоило послать подальше твоих родственников, когда они просили о помощи?

Игорь навис над ней, а вокруг скользили зеленые сгустки магии. Эстель опустилась на подоконник как подрубленная, потупив взгляд, отвернув голову в сторону. Ее плечи задрожали, и она спрятала лицо в ладонях.

Когда в память внедряют воспоминание, все начинается с его детального воспроизведения. Лоренс медленно моргнул, и густой мрак обдал лицо влажным тропическим теплом. Журчащая река невидимой лентой огибала возвышающийся камень, на котором он сидел. Он не помнил, сколько ночей провел на этом берегу, как часто приходил сюда после того, как услышал о Говорящем с птицами. Все, что он знал, складывалось из множества писем, полученных от своего имени, и записи дневника, сделанной три месяца назад. В ней говорится, что на этой реке видели того, кого он искал. Того, о ком читал в заметках Эмерика и о ком слышал на поединке Красной Сакуры. Местные жители, добывающие здесь золото, рассказывают, что с его приходом тишина начинает петь. Он прячется в ночи, скрывается от людских глаз, но лес просыпается, откликаясь на его беззвучный голос. Крылья порхают в воздухе там, где он проходит.

На другом берегу стая птиц сорвалась с вершины старого дерева. Их голоса прорвали сеть звездного неба и устремились по ту сторону ночи, оставляя перья кружиться в воздухе. Мощным валом энергии до Лоренса докатилась незнакомая магия. Жемчужная жила выстрелила по дну реки, прокладывая путь между двумя берегами. Ее сияние, отбрасывающее на камень дрожащие тени света, осталось единственным биением жизни этой безмолвной ночи. Будто в невесомости, перья замерли над водной гладью. Дыхание ветра больше не тревожило даже листья на деревьях. Лес замолк. Белоснежная матовая фигура, недвижимая, но приближающаяся, показалась на противоположном берегу.