Макс поднял голову.

– Ты что-то знаешь об этом? – спросил он Веду.

Она хищно улыбнулась и медленно произнесла:

– Я знаю столько всего, о чем ты даже не подозреваешь.

В канале не стихали голоса, строящие предположения о пропаже сетей, а официант тем временем принес заказ: порцию виски, кровавый пунш с нанизанными на трубочку сладкими глазными яблоками в кислом сиропе и штрудель с черникой. Веда подвинула Максу виски и сказала:

– Вечер будет непростой.

Почти сразу во все чаты пришло новое сообщение – о появлении слепых зон и распределении патрулей, но Веда, цокнув языком, отрицательно помотала головой, почувствовав напряжение Макса.

– Справятся без тебя, – сказала она, откусывая кусочек мармеладного глаза из бокала с пуншем.

– Либо ты сейчас же объясняешь, что происходит, либо я ухожу. – Его терпение было на пределе. – Может, даже вместе с тобой.

– Ты вообще слушаешь меня? – повысила голос она, изображая честный вид. – Я же сказала, что собираюсь показать тебе, с кем на самом деле стоит дружить, а с кем нет.

– Я уже почти уверен, что ты блефуешь.

– Ты вынуждаешь меня делать то, чего я совсем не хочу, потому что уже в третий раз не слушаешь. – Она без улыбки, вкрадчиво взглянула ему в глаза, а ее голос стал серьезным. – Блондин был прав, ты не учишься даже на своих ошибках.

– О чем ты?

– О том, что у меня есть запись, где страж Тенёв нарушил устав и вместо переговоров по заложнику дал преступнику убить невинного, – объяснила Веда и опустила трубочку обратно в пунш, потеряв к ней интерес.

– Все камеры тогда были выключены, – четко понимая, о чем идет речь, сказал Макс.

– Были и другие, которые работали, – ответила она с сочувствием. – Трюк заметил это, когда валялся в луже крови, и стащил одну из камер съемочной группы, которая в тот день снимала рекламный ролик в салоне. – Веда вытащила из сумки телефон и взглядом заставила Макса взять свой со стола. – Тут все отлично слышно и видно. Не хочешь убедиться, что я не блефую?

Макс открыл файл и почти сразу спросил:

– Что ты хочешь за эту запись?

– Тенёв, ну я же говорила, что мы с тобой из одного теста, – довольно отозвалась она, будто услышала правильный ответ от двоечника на уроке, и отрезала штрудель, оставляя его на блестящих зубчиках вилки. – Я хочу, чтобы ты выбрал: либо шикарная женщина и любимая работа с уязвленным чувством гордости, – это пройдет, я постараюсь, – либо я сделаю так, что тебя не то что крыльев лишат, а даже тренером в корпус не возьмут.

Макс залпом выпил виски, до сих пор стоявший перед ним.