«Ну, милый братец, держись! Теперь ты позавидуешь нашим родителям! Я научу тебя держать язык за зубами! Или я буду не я!» – и Эмилия, гневно топнув ножкой, скрылась в храме.

Торжественность внутреннего убранства этого великого собора была не в силах изменить ход её мыслей. Не будучи набожной, Эмилия редко обращалась к Богу за помощью, и если и ходила в церковь, то, скорее для того, чтобы ей никто не мешал думать о своём. Вот и сейчас, она переступила этот порог именно в поисках тишины, уединения…

Каждый день она находит в своей комнате маленькие букеты незабудок – то на подоконнике, то на пороге, а раз даже на туалетном столике. Теперь мысли об Эжене не оставляют её ни на миг. Она уже стала опасаться, как бы и вслух не произнести его имя. Эмилия уже не могла припомнить, когда и как она могла жить без него, без его внимания, без его озорства.

Позавчера он оказался на задворках её кареты и наговорил ей уйму нелепостей. От волнения Эмилия никак не могла понять смысл его речей, эта безумная смелость Эжена остро щекотала её нервы, а его слегка издевательская манера говорить вынуждала всё время быть на чеку. Он был непредсказуем в словах и действиях, и это очаровывало, завораживало.

Эжен постоянно играл, казалось, совершенно не осознавая, как опасна эта затеянная им игра. Эмилия хорошо знала от брата, что Эжен уже добился того, что герцог и барон бледнеют при одном только упоминании его имени. Его шалости постоянно путали им карты особенно в том, что касалось поисков беглецов. Пару раз все подпруги оказывались перерезаны, на починку ушло больше полудня, а потом разразился страшной силы ливень. Уже ни раз кони отказываться покидать конюшню, то их клонило в сон, то одолевали приступы бешенства. А однажды, в один из случившихся-таки походов, на всех всадников напал страшный зуд. Оказалось, что в седлах были спрятаны мешочки с муравьями…

Рассказывая это сестре, маркиз невольно смеялся. Смеялась и Эмилия, но в душе она всё больше и больше боялась за своего героя, хотя, казалось, что Эжен уже и не человек, а некто сверхъестественный. Он умудрялся оказываться в таких местах, узнавать о таких вещах, что становилось страшно, можно было поверить в его вездесущность. Например, маркиз с великим трудом нашёл человека, согласившегося стать проводником в лесах Шероль, но на утро тот исчез. Второго проводника постигла та же участь, и никаких следов. Весть об этом в мгновение ока облетела город. И вот уже казалось, что весь Рунд знает, что пришлые иностранцы охотятся на Геньи, и что у них из этого получается. Жизнь барона и герцога становилась невыносимой.